Лучше бы соврал. Не нужна мне была его дурацкая правда. Не нужна!

Швыряю пудреницу в косметичку и делаю еще один глубокий вдох.

– Ты справишься, – улыбаюсь своему отражению.

Пока переодеваюсь, в комнату поднимается мама. Предлагает позавтракать. Интересуется, как я, и даже помогает заплести косу.

На кухню я спускаюсь и даже с горем пополам вмещаю в себя йогурт и половинку злакового батончика.

– Папа приедет? – спрашиваю и щелкаю ремнем безопасности.

– Да, позвонил, сказал, что уже приземлился.

– Хорошо.

Снова улыбаюсь, даже не вымученно. Это большое облегчение, что сегодня родители тоже будут в школе.

– Мам, я хотела сказать, – закусываю губу, – насчет Тима…

– Вы поругались?

– Мы расстались.

На мамином лице проступает удивление. Она поворачивается ко мне на пару секунд, но этого хватает, чтобы понять, насколько эта новость для нее неожиданная.

– Что-то случилось?

– Ну, у нас планы на жизнь разные. Как-то не выходит… Я думаю о будущем, ну а Тим… Тим о том, в какой бы клуб сходить сегодня.

Мама понимающе кивает, ну или делает вид, что понимающе.

– Может быть, еще помиритесь, – улыбается. Видимо, хочет меня приободрить.

– Вряд ли, – вздыхаю, – это была моя идея. Расстаться. Поэтому вряд ли, – облизываю губы.

– Ладно. Но это не повод морить себя голодом. Я всю неделю наблюдаю за тем, как ты себя мучаешь.

Значит, в инфекцию даже мама не поверила…

– Сегодня я поела…

– Йогурт и батончик, – вздыхает. – Ну хоть что-то.

Машина пересекает территорию школы. В глаза мне сразу бросается кортеж из трех машин. Это Азарины. Дядя Серёжа не ездит без водителя и охраны.

Растрепанную макушку Тима я тоже замечаю. Он хмурится, что-то отвечает своей матери, и та скептически улыбается. Они переговариваются, пока дядь Серёжа расхаживает туда-сюда с телефоном. Стандартная картинка.

– Ульяна!

Азарина взмахивает рукой, заметив нас. Мы уже вылезли из машины.

Мама огибает капот и сжимает мою ладонь. Очень крепко.

– Все хорошо, не переживай, Арин. Я рядом.

Сильнее вцепляюсь в мамину руку. Когда подходим к Азариным, мой взгляд устремляется к асфальту. Я вежливо выдавливаю приветствие и таращусь на свои туфли.

Чувствую, что Тим смотрит.

Сердце снова сдавливает, а ладони становятся влажными.

– Вертолетов уже подходил, – улавливаю голос теть Алёны. – Нам сказал в актовый идти, а Тиму – в класс. Но у нас вот, – косится на мужа, который довольно жестко с кем-то говорит по телефону.

– Давай тогда Стёпу дождемся, – это уже моя мама. – А вам в класс.

Последнее, видимо мне адресовано. Киваю и делаю мелкий шаг в сторону учебного корпуса. В нос ударяет запах Азаринской туалетной воды. Кажется, зря я завтракала. Велика вероятность, что все это сейчас окажется на асфальте.

Задерживаю дыхание. Ускоряюсь. Азарин идет следом. Шаг в шаг.

– Как твоя нога? – подает голос.

Свой гадкий, мерзкий голос, от которого у меня волоски на коже дыбом встают.

– Ты бы лучше спросил, как мое сердце! – парирую и вхожу в фойе.

Тим плетется следом. Молчит. Не дотрагивается до меня, к счастью.

Но я, как и всегда, рано радуюсь. Стоит нам подойти к лестнице, как он заталкивает меня под нее. Дежавю. В первый школьный день было то же самое.

– Чего тебе? – впервые за сегодня смотрю ему в глаза.

– Я тебе звоню всю неделю. Пишу.

– Ты в черном списке.

– Да понял уже, – перебирает пальцами свои растрепанные ветром волосы.

А потом, потом его пальцы дотрагиваются до моего запястья. Вздрагиваю. Электрический разряд проходит через все тело в ту же секунду.

Стараюсь дышать. Изо всех сил стараюсь не подавать вида. Убираю руку, а он, он снова.

Теперь уже наглее сжимает мою ладонь и смотрит. Прямо в глаза смотрит.

– Не… не надо, – бормочу и сама себя не слышу. Он, наверное, и подавно.

– Прости меня, пожалуйста.

Тим говорит спокойно, но выглядит совсем не таким. Глаза бегают, пальцы на моей ладони то сжимаются, то разжимаются, а еще он притопывает носком кроссовка по паркету.

– Линейка. Вертолетов просил всех подняться в класс, Тим.

Азарин будто не слышит. Продолжает стоять напротив. Чтобы выбраться из-под лестницы, мне нужно его отодвинуть либо как-то протиснуться.

– Обещай, что сегодня поговорим.

– Ты сказал, что не будешь донимать разговорами и объяснениями.

– Я знаю, просто…

– Пожалуйста, давай пойдем в класс.

Тим еще пару секунд на меня смотрит, после чего заторможенно кивает и делает шаг в сторону.

В класс мы приходим по отдельности. Я забегаю первой. Натягиваю фальшивую улыбку, стараясь изо всех сил имитировать радость. Азарин даже не старается, заходит мрачнее тучи и кислее кефира.

В обсуждении, куда мы поедем после линейки, участия не принимает. Тупо сидит на задней парте, залипая в телефон.

Вздыхаю. Снова зачем-то бросила на него взгляд.

Может быть, он правда сожалеет?

Еще раз бегло оцениваю хмурое Тимкино лицо и прихожу к выводу, что все-таки да. Он действительно раскаивается.

Только вот мне, мне от этого легче? Пока я еще не разобралась.