Муж, наконец, решился и заговорил:

— Сейчас у Первого Дома есть жрец Хевнорак и жрица Моксе Риус, — я вытаращила глаза, открыла рот, чтобы задать кучу уточняющих вопросов, но Бхинатар выставил вперед ладони и умоляющим голосом попросил: — Молчите! Умоляю, ничего не спрашивайте! Я и так не уверен, что поступаю правильно, рассказывая вам все это.

Я закрыла рот и кивнула:

— Хорошо, продолжай!

— Они оба по праву рождения не принадлежат Первому Дому, — мои подозрения о том, кто такая жрица Моксе Риус все крепли и крепли. — Значит, любой другой может их выкрасть и использовать для своих целей. — Бхинатар, очевидно, увидел по моим глазам, что мне требуется все разжевать еще подробнее, продолжил, махнув рукой в сторону Чхара. Парень и так был неподвижным калачиком, а теперь совсем застыл, уснув магическим сном. — Я знаю местонахождение маски Хевнорак, и сильные жрицы других Домов смогут добыть это знание, если заподозрят, что я им владею. А он, — муж кивнул в сторону Чхара, — сейчас просто фонит страхом и этим привлекает к себе внимание. Любой встретивший нас сильный маг или жрица заинтересуются и начнут со вскрытия защиты Чхара. А потом придет моя очередь. И после этого вас заставят служить и выполнять волю Ллос во славу другого Дома, просто вынудив принять над своей семьей его старшинство.

Я помотала головой, но понимание все равно не хотело приходить полностью. Оно очень мрачно поблескивало где–то на краю подсознания черным светом с кровавыми отблесками. Единственное, что пока ясно, жрица Моксе Риус — это я. Ну, и что меня будет легко заставить служить другому Дому, если начать шантажировать жизнью Рикиши. И мужа… И брата.

— А… А почему мы убежали из собственного поместья? — поинтересовалась я, запинаясь и опасливо поглядывая на Чхара.

— Потому что Верховная Мать быстро позаботилась бы о том, чтобы лишить Чхара эмоций. Она бы не пошла против воли богини, выбравшей для своей миссии такого странного исполнителя. Но ведь нигде не сказано, жив он должен быть при этом или нет. А у зомби нет ни страха, ни воспоминаний. Они просто выполняют приказы создателя.

— Ты… ты уверен, что твоя мать поступила бы с Чхаром именно так? — я нервно поежилась, хотя плащ был довольно теплый.

— Я знаю. Она не стала бы рисковать спокойствием многих ради жизни одного.

— Но… ты же сам сказал, что Чхар — жрец какой–то?.. — я переводила растерянно–взволнованный взгляд с Бхинатара на Рикиши и обратно. Страшно, но пока все, что рассказывал мой муж, не противоречило моим знаниям о темных эльфах.

— Мы с ним братья, госпожа… — печально напомнил Бхинатар.

— То есть… ты тоже?..

— Да, госпожа. Пока Чхар не мешал, его держали про запас и для отвода глаз. В городе многие знают, что он — потомок двух жрецов, но также знают, что ему не известно, где сейчас маска Хевнорак, а без нее он никому не нужен. Сам же Чхар уверен, что тайну местоположения знали только его родители.

— Сонола?! — от удивления я не то, чтобы выкрикнула, но произнесла имя своей опекунши достаточно громко.

— Да. Ей известно все о масках, жрецах и драконах. Ей известно, где хранится маска Хевнорак. И она — потомок жреца Моксе Риус.

— И почему она до сих пор жива? — по–моему, первые два пункта с лихвой должны были перекрыть важность третьего. — Ведь у вас есть ее сын…

— Именно. Пока у нас ее сын, она молчит. А мы не пытаемся ее убить, потому что она — запасной вариант, на случай, если вдруг что–то пойдет не так… Стать жрецом маски можно только по доброй воле и по собственному желанию. А уж главной из масок тем более.

— Но зачем тогда вы вдруг срочно затребовали обмен?..

Бхинатар задумчиво посмотрел на меня, как будто размышляя, достойна ли я столь великого тайного знания.

— Верховная Мать слабеет. В любой момент может произойти смена власти. Мать надеялась, что если у нее в Доме будет двое из десяти жрецов, Ллос вернет ей, если не молодость, то хотя бы здоровье. Чтобы она могла лично следить за выполнением великой миссии. Сегодняшнее жертвоприношение как раз и было задумано, чтобы привлечь внимание богини. А тут у Чхара почему–то блок слетел…

— Кажется, он слетел по моей вине, — немного смущенно сказала я. — Мне показалось, что Чхар умирает.

Бхинатар нахмурился, подождал дальнейших пояснений, но, так как у меня их не было, я просто пожала плечами и стала обдумывать услышанное. Все равно оставалось еще очень много непонятного.

— Вы отдаете Соноле сына, отравленного ядом паука. Почему бы ей после его смерти не побежать к императору и не рассказать все, что она знает про маски? — расстроенная собственной тупостью, я виновато посмотрела на мужа, потом на Рикиши, который по–прежнему не улыбался.

— Потому что тогда бы она продолжала молчать ради дочери, оказавшейся у нас.

— Но вы же выяснили, что я — другой человек.

— Да. Мы и не рассчитывали, что леди Сонола пойдет на честный обмен. Однако план, если вдруг подобное произойдет, у нас был. Правда, тогда приходилось пожертвовать Чхаром, ведь чем меньше козырей у соперника — тем лучше. Но все случилось предсказуемо, кроме того, что вы оказались действительно настоящим человеком. И Мать Шинтафэй, как и было задумано, внушила Чхару сильный страх, а заодно воспользовалась случаем проверить вас…

— То есть все было подстроено?! — от возмущения я снова слегка повысила голос.

— Конечно, госпожа, — а вот Бхинатар продолжал говорить спокойно, хотя заметно удивился моей излишней эмоциональности.

— И после этого ты сам обзывал его трусом?! — меня просто распирало от праведного гнева. — Противоядие тоже где–то в карманах прятал?

— Вы же очень внимательно меня изучали в тот день, госпожа. Я бы не смог спрятать противоядие даже в самом укромном месте. Тем более что от «поцелуя паука» его нет.

То, что Бхинатар пошутил, я поняла не сразу, сначала вспыхнула, выставив вперед раскаленные колючки. Потом покраснела, вспомнив процесс изучения. И, наконец, осознала, что мне тактично предлагают слегка остыть и оценить тонкий юмор.

— Мать Зебей воспользовалась ядом вопреки нашим планам. Ведь Мать Шинтафэй уже выяснила, что вы не дочь госпожи Сонолы. А Чхар еще продолжал идти, потому что внушать ментальный страх, чтобы он походил на естественный, надо дозировано.

Вспомнив, сколько с