Шрифт:
Закладка:
Она молчит.
– В последние пятьдесят лет Дания подвергалась унижению, шаг за шагом. У нас отщипывали территории кусочек за кусочком. Подумай, какое влияние это может оказать, Хелена. Королевское семейство – это дерево, которое стратегически раскидывает ветви, вплетая их в правящие династии Европы и России, и на этих ветвях блестят драгоценности, несущие в себе магию. Неожиданно Дания становится вовсе не слабым, умирающим государством, а одной из самых могущественных стран в мире.
Я задерживаю дыхание.
Хелена размышляет, и на ее шее под ухом бьется жилка. Голос ее тих, и в нем проскальзывает едва заметная дрожь:
– Филипп, откуда эти камни?
– Из наших шахт, Хелена, – спокойно отвечает он. – Некоторые камни зарождаются, неся в себе магию точно так же, как люди. Откуда еще они могут взяться?
Она внимательно смотрит на него и ничего не отвечает, а вокруг стоят мужчины, с головы до ног увешанные самоцветами.
Я вспоминаю, как Хелена размешивала сахар в стеклянной банке, показывая Еве, каким образом сложная структура может образоваться из крошечного зернышка.
– Неужели это так неприемлемо для тебя, Хелена? – спрашивает Филипп. Высокопоставленные шахтеры молча взирают на нее. – Ты нанимаешь слуг, владеющих магией, чтобы каждый день пользоваться их услугами. Похоже, что ты не видишь ничего дурного в том, чтобы использовать их магию ради собственного блага.
– Извини, но мне нужна пара минут, чтобы обдумать смысл всего этого, – говорит Хелена. К ней снова возвращается обычное величие. Но смотрит она все еще с подозрением, как будто пытается понять, что она могла упустить. – Мне не совсем ясно, почему Алекс никогда прежде не рассказывал мне об этом.
Часы бьют четыре, и шестеро шахтеров, как и доктор Хольм, смотрят на Филиппа, ожидая указаний. Кое-кто из них лезет в карманы, чтобы взять в руки магические камни. Но на сей раз, глядя на их самоцветы, я не вижу ослепительной красоты или богатства. Я вижу опасность и силу, угрозу и кровь.
Король должен появиться с минуты на минуту.
Прежде, чем это случится, Хелена должна узнать всю правду. Я просто служанка. Никто не захочет слушать меня. Но ее могут выслушать, если она попросит. Если выберет правильную сторону.
«Будь отважной», – думаю я, собираясь с духом. Такой, как была Ингрид, когда противостояла тем людям… или этим же самым?
Неся в сердце ее имя, я выхожу из тени, и свет режет мне глаза, подобно осколку стекла.
– Хелена, – произношу я, заглушая вздох изумления, вызванный моим появлением из зарослей папоротника. Я протягиваю вперед флакон с моей кровью, чтобы на него упал свет, словно это мой собственный огонь, горящий у меня в руках. – Они все лгут.
Филипп
Эта девчонка-портниха. Та, которая зашила мою рану и которую я потом поймал, когда она обшаривала мою комнату.
Она собирается испортить все.
– О чем она говорит, Филипп? – спрашивает Хелена.
– Эти камни вовсе не из шахт, – бесстрашно продолжает портниха. Она делает еще один шаг вперед и несет перед собой сосуд с кровью, словно факел. Глаза ее сверкают. – Филипп и его подручные убивают людей и добывают из их крови Фирн. Эти камни магические, потому что сделаны из крови людей, владеющих магией.
Глаза Хелены широко распахнуты от недоверия, когда она поворачивается ко мне.
– Филипп, – произносит она, – скажи, что это неправда.
Это заставляет меня вспомнить о той ночи в морге, когда я прижимал к носу платок.
«Теннес… разве это правильно?» – спросил я тогда. И сейчас бросаю взгляд сначала на него, потом на дверь.
Ситуацию еще можно спасти. Если я смогу убедить Хелену взглянуть на это рационально.
Магия.
Мы все используем магию в том или ином виде.
Все мы в этом замешаны. Просто кто-то из нас несет на себе чуть больше вины, чем другие.
– Послушай меня, Хелена, – спокойно говорю я, словно обращаюсь к испуганному животному, – это открытие, сделанное нами, спасло шахты. Они не протянули бы долго на одном известняке, и никто не захотел бы покупать эти камни, если бы знал об их истинном происхождении. Мы берем Фирн только из давно умерших людей.
По крайней мере, так было вначале.
Все начиналось с таких простых мелочей!
Все началось в тот вечер, когда Теннес привел меня в морг. Он работал там и часто задерживался допоздна, изучая анатомию, чтобы впоследствии стать доктором – это была тайная и не вполне законная договоренность. В тот вечер упавшее дерево убило человека с Фирном в крови. Фирн зашел достаточно далеко, чтобы образовать кристаллы, но никто не знал, что погибший владел магией, иначе его сразу отправили бы на кремацию. Когда Теннес смыл кровь, в ранах остались крошечные кристаллы. Магия – кристаллизованная магия – сверкала, как россыпь самоцветов. И Теннес пришел ко мне, своему старому другу. Потому что где лучше скрыть магию, превратившуюся в драгоценные камни, чем в шахте?
Я колебался, прижимая к носу платок.
Так же, как сейчас колеблется Хелена.
– Их убивает собственный Фирн, – продолжаю я. – И что им проку, когда они мертвы? Но мы-то живы! И благодаря этому нашему плану множество других людей может остаться в живых, – с растущей уверенностью говорю я. – Возможно, это одновременно поможет нам изучить Фирн. Может быть, мы даже найдем способ помочь им.
Именно так сказал мне Теннес в тот вечер в морге. Этого оказалось достаточно, чтобы убедить меня тогда. Конечно, вышло все совсем не так.
Мой глаз нервно подергивается, когда я смотрю на часы. Мне нужно немедленно вернуть себе контроль над происходящим.
– Он по-прежнему лжет! – восклицает портниха. – Доктор Хольм опубликовал поддельную статью, в которой написал, будто Фирн – это лед! Он не хотел помочь нам. Он хотел сделать все, чтобы мы никогда не узнали правду.
«Черт!» – думаю я, сжимая кулак, и многозначительно смотрю на шахтера, стоящего ближе всех к девчонке. Он делает шаг к ней.
– Подумайте, Хелена, – умоляет портниха. – Вспомните, как вы наткнулись на Филиппа и Айви. Вы не видели нападавшего, потому что его вовсе не было. Филипп решил убить ее ради магии, но она сопротивлялась.
– Алекс знал об этом? – Голос Хелены дрожит, но она смотрит мне прямо в глаза. – Скажи мне, что он не знал всего этого.
Он не знал, но, кажется, подозревал, что с шахтами что-то неладно.
Вот почему завещал их ей одной.
По ее глазам я вижу, что она пришла к тому же выводу.
– Он просил меня не продавать тебе его долю, – медленно произносит она. – Никогда.
Я скрывал это все от Алекса. Герой войны, он никогда не одобрил бы это. Но он был слишком увлечен Хеленой, чтобы что-то заметить.
