– И каково твое заключение? – спросил Пенья.

– У меня вот какая гипотеза: Алехандро вернулся, потому что что-то забыл. И внутри произошло нечто, что его испугало. Или поразило. Он позвонил Ассе, но не раньше, чем вышел из здания. Потом, я думаю, он с ней встретился. Что они говорили друг другу? А главное, что же увидел или услышал Алехандро? Что привело его в такое состояние?

– То есть ты хочешь сказать, их убили из-за того, что Алехандро что-то увидел или услышал прошлой ночью в здании факультета? – поинтересовался Пенья с беспокойством и недоверием.

– Все произошло неожиданно, – настаивала Лусия. – Если Алехандро увидел что-то такое, что представляло для них опасность, то мы должны любой ценой узнать, кто еще находился в здании в то же время, что и он. Продолжайте, Пабло. В ускоренном режиме, пожалуйста.

– К вашим услугам, – ответил тот, не отрываясь от экрана.

Он позабыл о своем стрессе; его наполняло сознание, что он принимает участие в расследовании чрезвычайной важности. В расследовании двойного убийства. И ничего другого! Он находился сейчас в самом центре работы. Ему не терпелось поскорее встретиться с друзьями в кафе и рассказать им все, что он только что увидел и услышал.

– И вот что, Пабло, – сказал у него за спиной женский голос, холодный, как его утренний душ, пока вода еще не пролилась и не потеплела, – обо всем этом никому ни слова. Вам ясно?

Его плечи почти неуловимо обвисли.

– Да, лейтенант.

Хотя он и побаивался этой миловидной маленькой брюнетки, но даже и не собирался следовать такой инструкции. А Лусия, стоя рядом с ним, внимательно наблюдала за счетчиком времени.

23:15.

23:16.

23:17.

23:18.

23:19.

Вдруг появился еще какой-то силуэт. Высокий, худой. Черное пальто, очки. Выражение лица одновременно озабоченное и высокомерное.

Альфредо Гюэль.

53

Утро четверга

– Чертовщина какая-то, – сказала Лусия.

– А это еще что за тип? – подал голос Ариас.

– Один из профессоров, – сказал Саломон.

– Наш приятель Альфредо… Тот самый, у которого постоянно забинтована рука и который не признает, что брал в библиотеке «Метаморфозы», – заметила Лусия.

Она вспомнила, что сомнение зародилось у нее гораздо раньше, когда она спросила, что у него с рукой, и он заговорил о каком-то несчастном случае. В его голосе ясно чувствовались нотки фальши.

Она быстро достала телефон и сказала:

– Гражданская гвардия Саламанки утверждает, что в последний раз он еле ушел от погони.

– Ну и что?

– А то, что его могли подстрелить, когда он удирал…

Дозвонившись, она задала несколько кратких вопросов и дождалась ответов. В маленькой комнате с экранами наступила тишина, и все глаза устремились на нее.

А ее глаза сверкнули, когда она отсоединилась.

– По показаниям гвардейца, который преследовал насильника по улицам Саламанки, тот спрыгнул с террасы, расположенной метрах в четырех над улицей, и вполне мог что-нибудь повредить себе – к примеру, кисть руки. Кто-нибудь догадался справиться в больницах и клиниках?

* * *

Сидя за рулем своего «Мерседеса», советник по вопросам образования Эктор Дельгадо натянул пару роскошных лайковых перчаток, отделанных телячьей кожей, открыл бардачок и достал оттуда крафтовый конверт, на котором шариковой ручкой было написано: «Гражданская гвардия Саламанки, лейтенанту Герреро».

После этого он огляделся. Тротуар был пуст, возле почтового ящика – ни души. На перекрестке, метрах в двадцати отсюда, располагались спортклуб, магазин «Оптика», аптека с торговлей парфюмерией, супермаркет «Диа», просторная терраса кафе и два перпендикулярных пешеходных перехода. Но до всего этого было довольно далеко, к тому же был ноябрь, моросил мелкий дождь, и прохожие на улице не задерживались.

Ну и славно. Выйдя из «Мерседеса», Эктор неспешно пересек широкий тротуар и направился к почтовому ящику. Рука его слегка дрожала, когда он, еще раз оглянувшись, опускал туда конверт. Дельгадо прекрасно знал, что Саломон доверяет ему в том, что касается криминальных дел. Преступления его действительно увлекали. И в тот момент, когда Эктор разжал пальцы и письмо упало в почтовый ящик, он подумал о знаменитом серийном убийце Зодиаке, который в конце 60-х терроризировал район залива Сан-Франциско и насмехался над властями, отправляя в прессу анонимные послания, где высмеивал силы порядка и держал пари, что его не поймают. Кто он такой, так до сих пор и не узнали. Точно так же, как не узнали, кто убил знаменитую Элизабет Шорт по прозвищу Черный Георгин, которую однажды январским утром 1947 года нашли мертвой на одной из улиц Лос-Анджелеса. Голую, со следами пыток, разрубленную пополам до самого таза. Ее убийца тоже бросал вызов полиции, без конца отправляя письма в разные отделения. А может, вовсе и не убийца, а тот, кто себя выдавал за него… Этого тоже никто не узнал.

Воздух был сырой и холодный. Бросая письмо в почтовый ящик, Эктор не ощутил на шее ни малейшего дуновения теплого воздуха.

Все. Назад дороги нет.

Он вернулся в машину. А оттуда, с перекрестка, на него, опершись на палку, пристально глядела старуха с телом, разрубленным пополам до самого таза. Можно было подумать, что старая ведьма знала, что он замышлял.

Не будь параноиком…

Эктор тронул машину с места.

* * *

– Мы проверили все клиники, – доложил Ариас, вернувшись через три часа. – Службу неотложной помощи, госпиталь Девы Марии де ла Вега, все больницы и даже две психотерапевтические клиники и клинику эстетической хирургии… Никто не обращался с переломом или вывихом кисти ни в ночь с семнадцатого на восемнадцатое ноября, ни в следующие дни.

Было почти два часа дня. Они сидели в маленькой комнатке, которую в их распоряжение предоставила Гражданская гвардия Саламанки. Видимо, сейчас комнатка служила кладовкой, потому что, кроме папок с документами, стоявшими на металлических стеллажах, была завалена старыми компьютерами и негодными лампами. Зато в ней имелись стол с четырьмя стульями (правда, один был сломан) и вполне пригодная кофеварка.

– А где у нас доказательства, что Гюэль – насильник? – горячился Саломон. – Может, его рана тут ни при чем. Даже если он и повредил руку, почему это имеет отношение к нашему делу? Может, мы напрасно тратим время?

– Ты, конечно, специалист, – сказала Лусия, – но, судя по тому, что я прочла, ключ к личности этих убийц лежит в психосексуальном характере их преступлений. Они неспособны на свободные и взаимные сексуальные отношения, а убийства, даже без изнасилования, отвечают их нездоровым фантазиям. Я правильно понимаю?

– Нет. Мы уже дискутировали на эту тему. Здесь речь идет не о новичке, а о личности, которая убивает в течение