Шрифт:
Закладка:
Тем временем мы даже без особых проблем добрались до первой линии стен. Она была предусмотрительно отгорожена от города широкой линией-площадью, но нам это было даже на руку. Сама стена была сложена из белого природного камня, была высотой с трехэтажку и, самое главное, была достаточно широкой, чтобы вмещать на себе стражников. Те, завидев нас, начали переполох, беготню, а самые умные, которые подозревали, что кто-то может попробовать избежать городских боев, начали прицеливаться из длинноствольных винтовок. Зря.
Прямо на моих глазах из какого-то переулка впереди нас выбежал отряд, в своем составе имеющий только Стальных Рогов. Выбежав на середину площади-полоски, один из них воздел руки, а остальные трое коснулись его плеч. На меня пахнуло доселе незнакомым мне ощущением высокой концентрации Мощи Солнца и Лун. Оно ощущалось как запах лета, скошенной травы и влажной земли, но ощущалась не телом или органами обоняния, а теми тонкими нитями, что пронизывали тело каждого из нас и образовывали мощепроводы.
Как следует зарядившись, волшебник присел, причем еще так с усилием, словно бы сваливал со своей спины тяжеленный камень. Присел вовремя – защитники стен открыли стрельбу, и по меньшей мере один из Стальных Рогов упал на землю, обливаясь кровью. Но для защитников все было кончено, потому что стоило наемнику-волшебнику прижать открытые ладони к земле, как эта самая земля содрогнулась так, что я, стоящий на крыше, прочувствовал это.
А это мы были за спиной волшебника. Впереди него все было гораздо хуже. Он послал вперед волну эдакого концентрированного землетрясения. Волна, выглядевшая как несущееся к стене марево, вздымало перед собой землю, оставляя позади себя борозду. А вот когда марево достигло стен, тогда по-настоящему ударило. Участок стены протяженность около двадцати метров не просто обрушился – он разлетелся в стороны облаком пыли, обломками стен и орущими силуэтами в серых плащах.
— Занять стену! – зычно рявкнул Ранф союзникам, начавшим в большом количестве выходить из улиц, проулков и вылезать сквозь выбитые окна, – Выбить защитников, удержаться перед второй линией! – Ранф отвернулся от них и повернулся ко мне с Эдом: – Закрепиться, взять вторую стену.
— Ты так говоришь, будто уходишь, – несмешно пошутил я.
— Ухожу, – подтвердил Ранф, глядя на что-то за нашими спинами.
Я повернулся. Там, вдалеке, в центре города, взметнулось ввысь черное гудящее облако, которое медленно оседало на город.
Что-то вдруг метнулось ко мне, и лишь благодаря кошачьей ловкости я сумел поймать это. Увидев, что я поймал, я сразу же охренел, а тело словно бы само до хруста и тонкого яростного писка сдавило эту хрень, после чего вспышкой пламени испепелило останки этого.
Это было нечто, отдаленно имеющее отношение к комару, но древнее, злее и родом не отсюда. Где-то там лютовал Шершень, бывший агент Червивого яблока.
Прежде, чем я успел сказать хоть слово, Ранф сорвался в сторону темного облака.
Интерлюдия. Ранф
Ранф скакал по крышам. Рефлексы, доведенные до автоматизма, позволяли ему отвлечься от процесса перемещения, и даже несколько раз, походя, вступить в схватки с парой солдат Тысячи глаз. Сам же Ранф был занят анализом ситуации. Он отвлекся только на то, чтобы отправить несколько черных птиц, раздавая приказы союзникам и отдельно сообщая план действий одному важному человеку.
Ранф даже не подозревал, а практически знал, что так будет. Если Шершень уйдет из Червивого Яблока, то поступит в Тысячу Глаз – это было ясно как день. Этот психически искалеченный… Хотел бы Ранф сказать, что человек… В любом случае, он – дышал ради того, чтобы убивать черведавов. Ему, по большому счету, было абсолютно все равно, чьи флаги развеваются у него за спиной, Шершень желал лишь полного, абсолютного разрушения Круга Черведавов.
Можно отставить в сторону его личностные качества: неуживчивость, полную социальную дезадаптацию, излишнюю жестокость и склонность не подчиняться приказам. Сейчас у Ранфа не было ни тени сомнения в том, что ему сейчас надо сделать. А тут надо вспомнить вторую сторону медали, представляющую собой Шершня. То, что он на самом деле не является человеком.
Базиль вживил себе глаза. Гриф – феромонные железы. Орёл – когти. Сорокопут пересадил себе больше половины кожи. Сила, что предоставил им, Червивому Яблоку, покровитель Ранфа в обмен на его душу, позволила им почти всем пройти модификацию сравнительно быстро и совершенно без осложнений. Сам Ранф, конечно, другое дело, но его отчасти тоже считать модификантом…
Внизу, между двумя зданиями, крались трое солдат в серых плащах. Ранф чуть притормозил, и следующий прыжок он совершил не на соседнюю крышу, а вниз. Солдаты только обернулись на шум чего-то упавшего, как их почти сразу же не стало. Это стоило Ранфу лишь нескольких взмахов правой рукой. Ловчие особи, подчиняясь повелению вермиалиста, высунулись из его руки и попросту нашинковали солдат. В живую броню Ранфа лишь успел ткнуться кинжал, метко пущенный одним из солдат. Естественно, он не оставил даже царапины. С помощью этих же ловчих вермиалист подтянулся на ту самую соседнюю крышу, после чего продолжил свой путь до гудящего черного облака. Схватка позволила ему окончательно перестроить мозг на боевой лад.
Шершень. Что он знал о нем? Все просто – в нем было больше от варага, чем от человека. Даже под покровительством Гравалашха процесс модификации был небезопасным, длительным и сумасшедше болезненным. Базиль пережил три операции, Орёл две, все остальные по одной. Шершень же проходил их восемь раз. Он сменил кожу, нарастил мышечный каркас, вживил несколько десяток желез внутренней секреции, что серьезно изменило его биохимию. Уже тут любой бы сказал, что называть результат операций человеком было бы поспешно, но Шершень пошел дальше. Наращивание подкожной клетчатки, имплантирование в себя частей матки авну, которые сами по себе представляли стихийное бедствие, когти, зубы, глаза, железы… Очень и очень немного в Шершне осталось от человека.
А вот Сехк ликовал. Вермиалист чувствовал, как царская особь извивается в пароксизмах своего Голода, одновременно вожделея
