«Эх… Вот закончится война, выйду на пенсию и возьмусь всерьёз за писанину…».

***

Ну, а теперь спустившись с Небес на грешную Землю, немного о «преамбуле» появления этого, так сказать - «сюжета».

Читая ещё «там» историческую литературу, мемуары участников, поражён был тем - как легко сдавались в плен, что солдаты Русской императорской армии, что бойцы Рабоче-крестьянкой. И причём не только бойцы, но и офицеры, командиры, генералы…

А, действительно, почему?

С офицерами и генералами то, мне в принципе понятно: отрицательный кадровый отбор в мирное время.

А наши мужички то, что так плоховали?

Давайте разберёмся…

Одна из причин – слабая мотивация мобилизованных крестьян.

Германцы, в основном горожане – знающие, за что они воюют, в плен сдавались реже. Русская медсестра в феврале 1915-го года говорила:

«…Сколько я работаю в госпитале, с начала войны работаю, а пленных я не видала немцев. Раненых, тяжелораненых — видела. А пленных — ни одного!.. Выносливые мадьяры и немцы — в плен не сдаются…».

Самыми мотивированными из всех воюющих сторон, были британцы, у которых до шестнадцатого года вообще не было принудительной мобилизации в армию…

Только добровольцы.

А стало быть и число пленных англичан, было наименьшим из всех воюющих сторон: 24 тысячи - против к примеру, более четверти миллиона французов.

Ну, а впереди всех кто?

Правильно: наши православные мужички - не желающие воевать за Столыпинские реформы и либеральный Николаевский режим. И лишь слабым утешением служит то, что их зачастую – целыми корпусами сдавали в плен собственные же генералы…

Ну не бараны же, в самом то деле?

К слову сказать, у нас тоже были свои мотивированные – это казаки, которые в плен сдавались ещё реже – чем в него брали сами. Но это из-за исторических традиций этого этноса: плен считался не несчастьем - а позором, с которым нельзя вернуться в родную станицу…

Житья там не будет!

Поэтому, даже попав в плен - казак стремился как можно скорее оттуда сбежать, а сбежав - помалкивать.

Характерно, что единственный из шестидесяти шести русских генералов попавших в плен70 и, бежавший оттуда, происхождением был из семиреченских казаков - Лавр Георгиевич Корнилов.

Генералы «дворянских корней», из плена не бегали.

В основной же массе русского народа, таких традиций не было… За все триста лет Романовского ига, «власть придержавшие» их ему не привили - в итоге получив закономерный результат:

За царя-батюшку и Россию-матушку, русские мужички воевать не хотели. А чего другого (например – помещичью землицу), им не затруднились предложить.

По словам генерала А. И. Верховского:

«Однажды мне пришлось слышать рассказ одной старой бабы Тульской губернии: „Вот мой сыночек умный, не глупый, сдался немцам, теперь жив будет и домой вернется“».

Другая причина – идиотизм командования Русской императорской армии всех уровней, доходящий до забойно-лютого маразма. Вот например, как описывает сдачу русских солдат в плен офицер – участник Праснышской операции в Восточной Пруссии, в феврале 1915-го года:

«Наступать приходилось по местности совершенно открытой, с подъемом в сторону немецких окопов, земля была мерзлая, и цепи, залегая от невыносимого огня, не могли окопаться и поголовно расстреливались.

Немцы даже делали еще лучше. Когда атакующие подходили к совершенно целому проволочному заграждению, приказывали бросить винтовки, что волей-неволей приходилось выполнять, и тогда их по одному пропускали в окопы в качестве пленных».

Кто там ещё вякает, что большевики на германские деньги разложили царскую армию?

После царских генералов, большевикам ловить было нечего от слова «совершенно».

И третья, возможно, самая важная причина:

Слабая, даже скорее – околонулевая эффективность отечественной пропаганды.

Вражеская, действовала более успешно, что скоро заметили:

«Опросные листы свидетельствуют о том, что германские и австрийские офицеры запугивали солдат русским пленом, утверждая, будто русские всех расстреливают и добивают раненых».

«Пленение австрийских солдат и офицеров {уже в самом начале войны} сопровождалось с их стороны болезненной реакцией, в основе которой лежал страх перед русскими военнослужащими, якобы пытавшими пленных».

Наши же что?

Наши же решили, что войну можно выиграть в белых перчатках:

«…Русские войска придерживались „рыцарского кодекса“ ведения войны, в традициях которого был воспитан офицерский корпус. Отступление от кодекса считалось не только позорным, но и вредным для успеха на поле боя. Нарушители немедленно призывались к порядку».

Кроме того, существовали и чисто психологические причины массового пленения: у большинства сдавшихся в плен русских солдат, отсутствовало понятие позорности плена. Опять же это промах довоенной пропаганды: это «понятие» не потрудились вбить в сознание, понадеявшись на сознательность.

Оказалось, что напрасно надеялись.

Лишь в конце 15-го года опомнились, распространяя среди солдат вот такие листки с нижеприведёнными «тезисами»:

«Можно ли сдаваться в плен? Ни под каким предлогом! Плен для солдата — величайший позор, и сдавшийся в плен — изменник Государю и Родине. Лишь только тот может быть взят в плен, кто тяжко ранен или контужен, истекает кровью и не в силах сопротивляться».

«Какое наказание тому, кто сдается в плен? Смертная казнь».

«Как поступают немцы и турки со сдавшимися добровольно в плен? Они их или прикалывают, или вешают, или расстреливают, или же голодом морят».

«Что лучше — умереть в бою с честью и славой или в плену у немцев или турок с позором и от голода? Лучше умереть в бою, так как смерть не страшна, а страшен позор… живым в плен не сдаваться, помни, что это страшный позор»71.

Но уж поздно было алкать «Боржоми»: кадровая армия Русская императорская армия - была уже истреблена и догнивала на полях сражений… Или же находилась в лагерях для военнопленных.

Перед Советско-финской войной, да и перед Великой отечественной, дело с подобного рода пропагандой в РККА обстояло ещё хуже.

Словами генерала армии Павлова на «Разборе полётов» а мае 1940-го года:

«Наши бойцы по военной идеологии воспитаны в духе человеколюбия, а ведь не всегда это нужно. Нас научили врага любить, но надо до тех пор, пока он враг, его бить».

Смотрит боец, как взятого в плен – буквально по головке гладят и что он думает?

Что попади он сам в плен, обращение с ним будет то же самое.

Да к тому же, кто такие солдаты противника – по понятиям человека, которому начиная с октябрятско-пионерского возраста полоскали мозги?

Такие же рабочие и крестьяне – как и он сам!

Только и мечтают – как бы своему офицеру штык в спину воткнуть… Стоит только поговорить:

«Камрад! Их бин арбайтен. Тельман, «Спартак», «Рот фронт, мать вашу!».

Не забываем: этот бред - двадцать лет вбивали в головы советской молодёжи, пока наконец не вбили на свою же голову.

Это и непонимание, что их ожидает в плену - порождает наивно-лёгкую восприимчивость к вражеской пропаганде. А осознание что на@бали - приходит слишком поздно, когда уже ничего не исправишь.

Приходилось читать, как к подыхающим от голода, холода и болезней в