Стратегию обороны выбрали проходчики из клуба пьяного свитка. Древнейшей организации двадцать второго сектора. Некоторым здесь было столько циклов, что они помнили ещё Принца!

Сильнейший механист упорно продолжал строить защитные сооружения. Для этого он развернул едва ли не целый завод, который распространялся быстрее, чем его поглощала аномалия двадцатого.

Когда Сайна впервые увидела эту технологию, она сидела с открытым ртом наверное минут пять.

Чтобы провернуть весь безумный план, нужно было очень внимательно следить за таймингом и действиями противника, потому механистка параллельно командовала своей металлической армией и в то же время следила за мониторами.

На пятнадцатом был развёрнут полевой штаб со входом в убежище, куда всем в предстояло по команде пройти, прежде чем Арк схлопнет навык и призовёт уже в сердце вражеского логова.

Но на всякий случай рядом была Белая.

Она неотрывно следила за экранами, переходя от одного к другому и обратно.

Изображения подавались со шпионских беспилотников от семнадцатых. На поле боя во все стороны разрастались очаги боя, и техноциту было не до того, чтобы охотиться за ними. Этим занимались металлические птицы, так что у летающих существ был свой бой.

— Летучая компания Рафаэля! — обрадовано воскликнула механистка, когда над полем боя разразилось множество вспышек боевой магии.

Наперерез проходчикам выдвинулась группа летучего техноцита разных видов. В основном — экзоскелеты с реактивными ранцами. Враг открыл огонь из оружия незнакомой конструкции. Выстрелы ярко светились ядовитой зеленью и прожигали любую броню.

— А вот и моё время, — произнесла механистка. — Я тоже умею придумывать мемные планы!

— Почему они передвигаются так странно? — нахмурилась Белая. — Зачем техноциту такие неэффектвные технологии? Что-то не так.

— Всё так, смотри! — улыбнулась девушка.

Альма и Рейн тоже приблизились к смотровым экранам, и стихийный рыцарь первым не сдержался и откровенно заржал.

Часть реактивных ранцев были заметно медленнее остальных, а вместо струи пламени за спиной, они создавали эпический шлейф из пламени разных цветов — в основном фиолетовый, зелёный и красный, реже — синевато-голубой и белый.

— Точно, ты же что-то там меняла в программах на заводе, — поняла Белая.

— Ага! Чуть поменяла конструкцию и заставила добавлять в горючую смесь примеси. Мерлин подсказал добавить меди, алюминия, лития и тенария. Но последний походу вообще не взлетел. Жаль, было бы ещё чёрное пламя.

— Вон один летит, — улыбнулся сам бывший алхимик, кивнув на одинокий силуэт техноцита с управляемым полётом и действительно чёрным пламенем. Но поднявшись с горем пополам метра на четыре над землёй, аппарат всё же не выдержал и с треском взорвался, роняя тварь вниз. Мерлин скривился. — Переборщили с количеством.

— С этими иномирными металлами всё непонятно, — хотела было его поддержать Сайна, но Мерлин лишь фыркнул:

— Что б ты понимала в трансурановых изотопах острова стабильности!

— Вот сам туда и иди! — фыркнула механистка не поняв ни слова. Впрочем когда дело доходило до химии, его вообще никто не понимал.

— Арктур передаёт, что начинается третья фаза, — отчеканила Белая. — Запускаем создание леса из очагов.

На экранах начал расцветать зелёный лес. Тумор ударил потоком маны. Теперь главное, чтобы коварный посох удалось вовремя отбросить, иначе без него продолжать выполнение плана будет заметно сложнее.

Силы на поле боя начали постепенно выравниваться, а затем инициатива стала переходить к техноциту. Поток монстров не прекращался — напротив, пришедшие пешком чудовища двигались плотным строем, словно одна сплошная стена.

Пересборы, призывавшие техноцит, тоже не останавливались и даже не снижали интенсивности. Это говорило о том, что предположение Арктура об ограниченности их числа, или что система однажды просто прикроет лавочку — не оправдалось. По крайней мере, пока.

На Стене нет абсолютной силы. И уровень угрозы, измеряемый количеством условных мобов, убитых за единицу времени — едва ли позволял определить эффективность в борьбе с техноцитом.

Многие архитопы сумели найти решение проблемы, на которую так и не нашёл ответ, кроме копья, Орден. Уничтожать особи техноцита у них получалось отлично. Но противник не имел числа. Десятки секторов и захваченных в них этажей, имели свои производственные циклы и линии доставки.

Линии эти должны были существовать физически, где-то на двадцать первом. Пересбор, доступный Королю, имеет ограниченную пропускную способность. Иными словами, скорость работы. Она была, конечно, огромной, но не целая локация, как при настоящем пересборе. И сил города вполне хватало, чтобы её перекрыть, потому бой становился вечным. Ну, или почти, с учётом того, что у живых проходчиков накапливается усталость и заканчивается мана.

* * *

Монорельс исправно поставлял расходные тела, выплёвывая их через вышки-подъёмники. Власть Всеединого Короля позволяла открывать прямой путь с двадцатого на двадцать первый, что позволяло оставлять поля для сбора солюра, и при необходимости получать доступ ко всем ресурсам Шахты.

Так в королевстве называли двадцать первый и двадцать второй.

— Где же ты… — тихо прошептала себе под нос темноволосая девушка с высоким открытым лбом и горящими пустотой глазами.

Всё поле боя было как на ладони. Крыло логистики хорошо постаралось. Перед глазами Наместницы двадцать второго сектора вспыхнули системные окна с быстро сменяющимися кадрами. Усиленный механизмами разум выискивал среди них образ той, кому она обязана тем, что оказалась взаперти в худшем из миров.

Некогда одна из самых спокойных и равнодушных ко всему наместников, сейчас она могла поспорить с самыми яростными из своих коллег.

Даже сейчас, когда они находятся в каком-то вечном аду, который лишь Всеединый Король сумел на время остановить, она пришла всё испортить.

Мракрия дал ей отдых от бесконечных перерождений, но проклятый дракон снова пришёл в её жизнь, чтобы забрать даже то немногое, что ей подарил старый знакомый.

В отличии от многих, Ангедония была искренна в своих чувствах к Королю. Их связывала общая память о мире, где они тоже были союзниками. В этом же аду они стали настоящими друзьями. Дружба — это то, чего никогда не понять Вездесущей.

И сейчас, чтобы Мрак не проиграл, она должна ослушаться его приказа.

— Двадцать вторая, нужно особое распоряжение? — спросил наместник двадцатого сектора. — Чего застыла?

Среди призванных Королём наместников Аракунар был самым опытным — его сектор сверху подпирал один из крупнейших пробоев