Шрифт:
Закладка:
— Так больно, когда рушатся идеалы, — вздыхаю, пригубляя из стакана. — Я теперь, наверное, не смогу никому в жизни доверять… Отец, мама, мои первые мужчины… Оказалось, все они врали мне. Знаешь, Лер, иногда мне хочется закричать: «почему я?!». Нет, вот правда… почему всё это свалилось именно на меня?
— Леська… — Лера привлекает меня к себе. — Я не знаю… у меня на это нет ответа. Хотя я могу понять тебя в том, что касается разочаровании в родителях. Мой отец, знаешь ли, тоже далеко не идеал. Иногда мне бывает страшно, что случится, если кто-то из его конкурентов решит отомстить ему… Я, ведь, его единственная дочь, — Лера задумчиво смотрит в пустоту перед собой. — Мало ли, что может случиться?
Смотрю на свою красивую подругу, и у меня сосёт под ложечкой. Лера уверена, что её отец связан с криминалом. Вот только он, видимо, гораздо удачливее моих родителей, потому что его никогда не ловили. Лера нам с Васей немного про него рассказывала, но я знаю, что в глубине души, под своей бравадой, она его боится.
— Давай сбежим? — кладу голову на плечо подруги.
Лера заговорщецки прищуривается, и весело улыбается.
— Хочешь на Бали? Тёплое море, горячий песок… и не менее горячие парни!
— Нет, парней с меня хватит!
— Меняешь ориентацию? — посмеивается.
— Да. Ставлю запрет на любовь к негодяям. Хватит с меня, — снова пригубляю вино, чувствуя, как в груди всё сдавливает от эмоций. — Так что, когда покупать билеты? — переспрашиваю шутливо, чтобы сменить тему и перестать вспоминать Никиту с Андреем.
— Я не могу, — вздыхает Лера. — Отцовские телохранители меня из-под земли достанут. Тем более, я же замуж выхожу, — подруга кривит недовольную мордочку. — Так что мне сбегать нельзя.
— Ты любишь его?
— Кого?
— Своего жениха?
— Я его видела от силы пару раз. Какая уж тут любовь.
— Но я помню, ты фотку показывала. Он кажется… симпатичным.
— Типичный мажор, — отмахивается Лера. — Но ладно, сейчас не обо мне.
Она всегда переводит разговор, когда мы касаемся этой темы. Бедная… отец хочет выдать её замуж за сына какого-то важного партнёра по бизнесу, а мнение Леры его, похоже, не волнует…
— Ладно, мне пора собираться.
— Мой водитель нас подвезёт, — кивает Лера, допивая вино.
Я тоже допиваю своё, потому что понимаю, разговор с отцом предстоит не из лёгких. Но мне он нужен. Я хочу поставить точку в отношениях со всеми, кто уже однажды меня предал.
Андрей с Никитой уже получили своё. После встречи с их отцом, они догнали меня на выходе из СИЗО меня, пытались поговорить, но мне тогда было слишком больно. Помню, как Никита прижал меня к себе, а я… отвесила ему пощёчину. Андрей пытался взять за руку, пытался уговорить поехать с ними, но я была непреклонна.
Не знаю, смогу ли когда-нибудь простить их ложь. Они врали, глядя мне в глаза. Использовали. Затащили в постель, уверяя, что любят… Ну а теперь, когда всё вскрылось, я уверена, их просто замучила совесть. Я не верю им. И не уверена, что когда-нибудь снова смогу почувствовать себя рядом с ними в безопасности.
Мы с Лерой быстро собираемся, и уже через час я снова стою на проходной в душном помещении СИЗО для бывших работников правоохранительных органов. Тут не так ужасно, как в том месте, где содержится Василий Кравцов… Интересно, тюрьма, в которую отправят отца, тоже будет элитной?
Неприступного вида охранник препровождает меня в комнату для свиданий. Отец уже ждёт меня там. Он резко оборачивается, когда лязгает засов на двери. Я вхожу и занимаю место напротив.
— Привет, Леся, — он внимательно вглядывается в моё лицо.
— Привет, — опускаю глаза.
Мне невыносимо видеть его тут, в наручниках. Несмотря ни на что, я не желаю отцу всего этого. Люблю его, хоть и понимаю теперь, что он виновен.
— Как дела? — осторожно начинает он.
— Нормально, — передёргиваю плечами.
Повисает пауза.
— Хотел узнать, как прошёл твой… разговор с теми негодяями? — он спрашивает так жадно, что у меня где-то внутри шевелится очередной червь недоверия.
— Не было никакого разговора, — голос начинает дрожать. Я поднимаю взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза. И снова вижу в них то же разочарование, что видела так много раз, когда в детстве не оправдывала его ожиданий.
— То есть ты решила ничего не делать? — хмуро спрашивает он. — Решила мне не помогать?
— А как ты хотел, чтобы я тебе помогла?
В горле перехватывает. Я смотрю на отца новым, незатуманенным взглядом и вспоминаю наш прошлый разговор. То, как он подталкивал меня к идее с изнасилованием теперь видится мне совсем в иных красках… Боже… он, ведь, и правда, хотел, чтобы я сделала это!
— Ты сама знаешь, — цедит он сквозь зубы. — Прошлый раз мы обо всём поговорили. Я думал, ты меня поняла!
Прикрываю глаза. Господи, как же больно! Сердце разрывается на части, долбя по грудной клетке как ошалелое.
— Пап, ты серьёзно? Хотел, чтобы я легла под них? А потом оклеветала? Это же уголовное преступление! Не мне тебе объяснять!
Отец меняется в лице. Оно краснеет, а потом он внезапно стучит кулаком по металлическому столу.
— Да господи боже ты мой! Ты же уже делала это и не раз! Неужели сложно было сделать ещё раз ради того, чтобы помочь мне?! Так ты меня любишь? Так хочешь загладить свою вину?!
В душе что-то трескается, а все эмоции скручиваются в кокон. Я поднимаю на отца полные слёз глаза и мотаю головой.
— Ты просто чудовище… — шепчу дрожащими губами. — Не могу поверить…
— Ты о чём это, Лесь? — цедит он сквозь зубы. — Я, вообще-то, тут пострадавшая сторона! Как тебе не стыдно заявлять такое!
— А как тебе не стыдно!? — повышаю голос. — Ты виновен, отец! Ты используешь меня, моё тело, чтобы выбраться из ямы, в которую сам себя посадил!
Его глаза дико блестят.
