Я не могла ни подобраться к Фениксу, ни попросту причинить ему боль. Я сжала Копьё Коа, надеясь, что то даст мне ответы, но оно лишь полнилось силой – не мудростью.

– Мира, давай же! – звонко прозвучал голос Оро, но поздно.

Феникс, кажется, услышав, вздрогнул. Обернулся ко мне. Я ошеломлённо застыла, ожидая. Однако, приглядевшись, поняла: это не просто Феникс. Это и вправду Огонь воплоти. Безумная стихия – только она способна выжить под водой.

Феникс неистово зарычал. Огонь его воспылал, как сказочные рисунки на потолках берских дворцов. Как само солнце воплоти – солнце, падающее на землю.

И он двинулся. Я не успела его остановить. Не успела коснуться. Не успела даже позвать его. Оро, яростно закричав, сам бросился на падающую звезду с Зубом Акуа наперевес.

Свет. Вспышка света сверкнула и ослепила море, прокатившись по нему лёгкой волной. Мне было знакомо это сияние, отдалённо напоминавшее моё, но с привкусом морской соли и потусторонней легенды.

Соперники разлетелись в стороны. Адрастея ошеломлённо уставилась на два силуэта, судя по всему, не ожидая, что Огню кто-то мог противостоять. Я же видела другое: двух до глубины души поражённых мальчишек, не представлявших, что может быть что-то настолько сильное.

Они взглянули друг на друга. Надежда возродилась: они установили связь. Связь пламенного сердца и наследника! Значит, битву можно предотвратить. Можно остановить войну!

Но надежда растворилась, когда Оро, не справившись с удивлением, схватился за Зуб Акуа и яростно зарычал. По воде прошла рябь, разбудившая Феникса: ярость Оро отразилась в его пламенном сердце и покорила его Огонь.

Вновь столкновение света и огня – ослепляющее и поражающее, пропитывающее воды злобой. Адрастея даже не пыталась вмешаться: она, как и я, явно чувствовала силы, исходящие от сына вождя и его Проводника. Поэтому полемарх устремилась на помощь войскам, чтобы укрепить строй. А мне оставалось только одно – остановить наследника и пламенное сердце.

Я обратила все свои силы, просачиваясь между их вихрем, пытаясь сообразить, что же я, такая простая, могу сделать. В руке горело копьё, будто умоляя себя использовать, и я слушалась, но пока не могла решиться: я не могла пронзить сердце ни Оро, ни – тем более – Феникса. Мне оставалось только положиться на расчёт.

Они сталкивались и отдалялись. Как два камня, и, кажется, один из них был раскалённым. Я видела, как гладкая кожа Оро постепенно краснела, и, чтобы она не покрылась ожогами, нужно было отвести от наследника Огонь. Значит, надо как-то коснуться Феникса и при этом не ранить.

Я сразу обратила внимание, что на Фениксе какая-то белая роба с кожаным доспехом. Доспех меня не волновал, а вот клочки ткани, вырывавшиеся из-под его брони, заинтересовали гораздо больше. Они были плотно закручены вокруг него, и если хорошо прицелиться…

Я навострилась. Всё моё звериное зрение обратилось к нему, уши поднялись торчком, улавливая шёпот воды, рассказывающий мне, каким будет следующее движение. Вдох. Выпад. Бросок.

Копьё Коа пронзило ткань, но не плоть, и я рванулась следом, наблюдая, как Феникс стремительно уплывает прочь, мелькая среди подводного водорослевого леса. Оро, схватившись за локоть, отступил передо мной. Краем глаза я заметила его горящие раны и, что важнее, одобрение во взгляде.

Наконец вода тормозит и останавливает Феникса, копьё падает рядом, путаясь в водорослях. Пламя Феникса гаснет, и он обращает взор на меня.

За войском я ждал сигнала, крутя в руках полупрозрачный шарик-реликвию: пламенное сердце. Время от времени переводя взгляд на бесформенную массу рыболюдей – чудовищных гладкокожих существ с выпученными глазами, – я едва сдерживал омерзение. Да и, признаться честно, от беспомощного страха. Ведь Ноа Ка Ваи – тоже страна.

В Ноа Ка Ваи есть наследник. Возможно, я воочию увижу его и пойму, насколько жалок. И насколько не способен выполнить миссию, данную мне Создательницей.

– Боишься? – негромко спросила Гили, скрестившая на груди руки рядом со мной.

– Ну а ты как думаешь? – вспылил я, и та двинула в сторону от меня хвостом. Её лицо растерянно исказилось.

– Этот дурак таким образом хотел сказать «Не то слово», – шутливо поправил меня Захария, давя из себя улыбку. Гили это, кажется, успокоило, и она перевела дыхание, заправив кучерявую прядь за ухо.

– Извини, – опустил голову я, зарываясь рукой в свои спутанные кудри. – Я просто волнуюсь.

– Никогда не видела тебя таким… понурым. Ты будто почти сдался, – сочувственно вскинула брови Гили, подплыв ко мне. – Это из-за Миры, да?

Я промолчал. Слишком много навалилось, слишком… Но на первом месте стояла она. Конечно. Но, может быть, не придётся чем-то жертвовать, и всё обернётся иначе, может быть…

– Гили, что за глупости? – отмахнулся Захария. – Мира не центр вселенной.

– Захария! – крикнула та, но отчего-то закусила губу. Я сдвинул брови. Она, кажется, заметила это и продолжила: – Так нельзя! Феникс же…

– Мира такая же наследница, как и все. Тем более у неё есть родители, которые могут родить другого ребёнка.

– На что это ты?..

– Мира одна. Из-за неё одной Феникс будет рисковать всеми подводными государствами? И двумя наследниками? Это попросту неразумно.

Он парил напротив, скрестив руки на спиной. Я обомлел: Захария всегда был практичен, но чтобы настолько…

Хотя нет. Я вру себе. Ведь я уже рассуждал об этом. Правда думал, и мне до сих пор ужасно стыдно. Настолько, что этот стыд невозможно загладить и даже на что-то выместить. И всё, что мне остаётся, – это принять решение. И никто мне с этим не поможет. Никто и никогда. Я – Проводник, и, кто бы мне ни помогал, я останусь им в одиночестве.

– Гили, почему ты так странно замолчала? – вклинился в разговор я, чтобы хоть как-то отвлечься от размышлений – хотя, скорее, самоистязаний.

– Ну… Я… – лепетала она, мечась взглядами между мной и Захарией. Тот скептично вскинул бровь. – Всё ради Миры…

Но не успела она продолжить, как я услышал заветное:

– Огонь!

Я выпорхнул, не думая. Стараясь не думать. Нельзя сомневаться. Я обещал и должен это обещание сдержать. Иначе Проводнику и нельзя.

Я мчался сквозь воду. Так трудно пройти через враждебную стихию, сломить её. Пламя охватывало меня, пронзало каждую частичку тела. Так соблазнительно забирал контроль… делал за меня выбор… исполнял обещание… что я сдался.

Огонь забрал моё тело. Он погнал меня и остановил будто в нужном месте. Всё, что я почувствовал, – это Адрастею. Почувствовал пламенным сердцем… нет, не только её. Ещё двое. Мерцающие на задворках сознания, они звали меня, и я приоткрыл глаза.

Мой взгляд не мог наткнуться ни на что другое. В пелене сражения, перед бушующим косяком рыб, я увидел яркую морскую жемчужину. Мира.

Она… совсем другая. Кожа её стала гладкой и сверкающей, а сама она была одета в разноцветные куски ткани с камешками и бусинами и в доспех,