— Это не правда.

— Правда, иначе ты села бы вот сюда, — Хекс со спокойным выражением лица похлопал по постели рядом с собой.

Я с сомнением переводила взгляд с лица Хекселиса, на руку похлопывающую одеяло. Но потом решила, что таким способ точно смогу удержать темного в постели, и выполнить предписание лекаря.

— Только потому, что ты еще не здоров! — предупредила я и, подойдя, села рядом с темным.

Хекс беззастенчиво обхватил меня руками и придвинул ближе, так что я оказалась полулежащей в его объятьях.

— Когда мечтал о тебе в этой постели, не предполагал такого варианта, — признался вдруг темнейший.

— Прекрати, — легонько хлопнула его по груди, слегка покраснев, — я здесь, а теперь отдыхай!

— Повинуюсь, госпожа, — его губы коснулись моих волос.

Какое-то время мы молчали, а потом Хекс вдруг заговорил.

— Знаешь, эта ситуация показала мне, насколько же мы все-таки разные. Вот уж действительно свет и тьма, противоположности.

— Почему ты так решил? — чуть удивленно поинтересовалась я, не поднимая головы.

— Ты всегда очень спокойна, а я слишком эмоционален, ты светлая и доброжелательная, и я говорю светлая не с мыслью о твоем народе, а потому что ты действительно излучаешь свет… внутренний. Я же напротив, властный, жесткий и непреклонный. У меня ужасный характер.

— Прекрати наговаривать на себя. Я так же могу сказать и о себе, я слишком спокойная, почти холодная, словно камень. А если случаются взрывы эмоций, то они выходят слишком сильными, что тоже плохо.

— Невероятно, выходит у нас все-таки есть что-то общее, — с толикой грусти проговорил темный.

Я немного отодвинулась от темнейшего и легла рядом с ним, повернувшись на бок, чтобы видеть его лицо.

— Да, — убежденно ответила я, — мы, светлые, вовсе не идеальны, а вы, темные, совсем не ужасны. Мы все люди, а значит, во многом похожи, — я улыбнулась, и Хекс улыбнулся в ответ, а потом вдруг подтолкнул лечь на спину, и сам лег головой на мою вытянутую руку, положив свою поверх моей талии. — Ты немного бесцеремонен, — заметила я, старательно копируя усмешку, которой так часто пользуются темные.

Хекс, однако, только повернулся поудобнее и более никак не отреагировал на мои слова.

— Расскажи, какая она, твоя сущность? — вдруг попросил он, — на что она похожа?

— Ох, весьма неожиданный вопрос, я даже не знаю, как на него ответить, сама никогда не задумывалась над этим, — сообщила я, удивленная и несколько озадаченная.

— Попробуй, подумай, на что это похоже? Может это какой-то предмет, явление, или может быть место, как ты себе представляешь это? Или, например, скажи о ней в двух словах, — предложил Хекс.

— Хм, если в двух словах, то я бы, наверное, назвала это спокойной безмятежностью, — почему-то именно это сравнение показалось мне наиболее правильным.

— Спокойная безмятежность? Мне сложно это представить, — признался темный.

— Ты упоминал о месте… так вот если представлять спокойную безмятежность, то я сразу вижу залитый солнцем луг, — начала я, мой голос стал расслабленным и протяжным, мне было приятно говорить об этом. — Представь, ты совсем один, никто не дергает и не мешает, вокруг тебя лишь природа: ветерок, щебетание птиц и солнце. А прямо перед тобой одни луга. И вот ты смотришь, как с легчайшими порывами ветра эти бескрайние луга колышутся, словно зеленое море, и переливаются под солнцем… вот на что похожа эта безмятежность, — подытожила я.

— Действительно, — подтвердил Хекселис твердым полушепотом, словно не хотел нарушать спокойствие, установившееся после моих слов.

— А насчет нашего светлого спокойствия, ответ тоже там, — продолжила я. — Раз моя внутренняя суть — это спокойствие, то это мое нормальное состояние. Внутренняя сущность должна находиться в равновесии, а значит в покое, поэтому даже когда случаются какие-то эмоциональные всплески или потрясения, мы очень быстро успокаиваемся. Если смотреть на луг, то даже если вдруг случится гроза, с сильным ветром и ливнем, то стоит кончиться дождю и разбежаться облакам, все станет, как было, в первозданном виде. Все тоже зеленое море залитое солнцем, и не останется ни намека на недавнюю непогоду, капли воды на высокой траве, возможно, даже сделают эту картину еще более умиротворенной. Вот как это происходит, — мне самой понравился этот рассказ, ведь я говорила от сердца, не придумывая ничего заранее.

— Пока ты рассказывала, я понял, как могу описать свою суть, — ответил Хекс задумчиво. — Если твоя сущность — это спокойная безмятежность, то моя — это взрывная импульсивность.

— Вот уж правда взрывная, — улыбнулась я.

— Представь взрывы фейерверков в ночном небе, это и будет моя внутренняя сущность. Красочный салют с множеством залпов, разлетающихся разноцветными искрами, рисуя узоры в темноте. Но, несмотря на то, что сами огненные вспышки мимолетны, они оставляют за собой след из дыма, и проходит много времени, пока он развеется, открывая взору чистое ночное небо. Оно почти всегда покрыто дымкой, ведь новые залпы фейерверка озаряют небо, не дожидаясь пока оно полностью прояснится. В этом моя суть, я живу эмоциями, как нескончаемыми взрывами салюта, и долго не могу унять их, словно витающий дым от фейерверка.

— Это невероятно… насколько интересным может быть мир другого человека! — вырвалось у меня.

— И все же выходит, мы очень разные, — проговорил Хекс с полной уверенностью, — картина твоей сущности может быть видна только ярким днем, а моя лишь глубокой ночью, эти сущности не пересекаются.

— Да, но ведь день не может существовать без ночи. Любое нарушение этого баланса в ту или другую сторону ведет к печальным последствиям для всего живого. Тьма невозможна без света, так же как свет невозможен без тьмы. Они дополняют и поддерживают друг друга, — серьезно высказалась я. Сама не заметила, как стала легонько водить по волосам Хекса одной рукой.

— Ты так думаешь? — переспросил темный. — Тогда, возможно, у нас есть шанс, — с неопределенным выражением проговорил он, а потом поднял голову. — Если свет не может без тьмы, значит, ты не можешь без меня, — самодовольно заявил он и, легонько чмокнув меня в угол рта, снова положил голову. Я совершенно никак на это не отреагировала, потому что все произошло слишком быстро.

— Ты сделал весьма неожиданные выводы, — только и ответила я, а Хекс лишь сильнее прижал меня к себе.

Больше мы не разговаривали.