В спальне у нас что-то грохает. Вздрагиваю, оборачиваюсь. Что-то стеклянное упало и разбилось, а там дочка спит. Напугается ведь. Бегу к Марине, оставив гостя посреди кухни.

Влетаю в комнату и за доли секунды оцениваю обстановку. Дочка стоит возле стола и плачет. Под ногами разбитая колба Аленького цветочка, а сама роза лежит в осколках на полу.

– Я не хотела, она сама, – громко заревела малышка, увидев встревоженную меня.

Подхватываю ее на руки.

– Тише, тише, маленькая моя, ты цела? Не поранилась?

Сажу ее на кровать, сама падаю на колени перед ней, осматриваю руки и ступни дочки.

– Не-ет, – всхлипывает.

Уф, целая.

– Что произошло? – глажу ее по ручкам, коленочкам.

– Я хотела Золотинке желание загадать и локтем нечаянно цветочек задела, – и снова заплакала. – Он теперь умрет, да?

– Цветочек? Да бог с ним, с цветочком, – стираю слезинки.

– Нет, дядя Дима. Как мой папа.

Слова дочери иголками вонзаются мне в сердце.

– Ну что ты! Никто больше не умрет, я тебе обещаю. Солнышко, я сейчас уберу стекло, а ты ляжешь спать, ладно?

– Здравствуй, Марина, – в комнату входит Веня. Вот зачем? Почему он не остался ждать меня на кухне?

– З-здравствуйте… – дочь переводит взгляд с него на меня. Не ожидала.

Обнимаю дочурку, целую ее в лобик.

– Дядя Веня зашел на минутку. Ложись спать, я его провожу и приду к тебе, ладно?

– Марина, а у меня для тебя подарок. Сейчас.

Веня уходит. Марина провожает его взглядом.

– Мам, давай купим ежика? Алиса говорила, что их можно в квартире держать вместо кошечки.

– Зачем? – не понимаю.

Сопит, опустив ресницы.

– Марин? Ты чего задумала?

– Венику подложу, – бурчит недовольно, – как дядя Дима дяде Олегу.

– И тебе ежика не жалко? Он же его раздавит.

Сопит опять. Ежика жалко.

– Ах ты моя хитрюша, – через силу заставляю себя улыбаться, чтобы не выдать свое упадническое настроение. Маришка очень чувствительна. – Не переживай, дядя Веня скоро уйдет. А придет еще раз – даже дверь не откроем. И ежика заводить не будем, ладно? У него в лесу семья, детки, он будет скучать.

– А мы бы маленького взяли, вот такого, – складывает ладошки друг в друга.

– Тогда он будет плакать по маме и папе.

Вздыхает.

Веня возвращается с коробкой.

–  Марина, смотри какой дом я тебе купил. Все куклы поместятся.

Ставит коробку на пол перед нами, вглядывается в личико девочки, ждет реакцию – нравится ли подарок. Дочь не шевелится, но выдавливает шепотом "спасибо".

– Веня, – прошу, – ты иди на кухню, я сейчас приду.

– Пока, Марина, спокойной ночи, – улыбается ей, но ответа не получает. Уходит.

– Ложись, зайка, я стекло уберу.

Марина послушно ложится. Взгляд настороженный. Я бы сказала напуганный. Бедный мой ребенок, столько событий за день, как бы стресс на ней не сказался негативно.

– Доченька, у нас все будет хорошо, слышишь? Я обещаю. Веник скоро уйдет.

Моргает мне ресницами.

Собираю крупные осколки. Иду в ванную за совком и веником для мелких и…

Смотрю на себя в зеркало и вижу в отражении потерянную бледную себя. Еще несколько часов назад я была счастлива, смеялась и любила, а сейчас на сердце у меня кровоточащая рана, созданная мною. Я предала Диму! Я его бросила, не объяснив ничего, не поговорив о нас! Боже, какая же я дура!

Глаза застилает пеленой. Сползаю по кафельной стене на корточки, зажимаю кулаком рот, потому что из груди рвутся рыдания.

– Лена, ты в порядке? – беспокоится за дверью Вениамин.

– Да, сейчас...

Смахиваю со щек сырость, поднимаюсь с корточек. Тщательно мою руки с мылом, стирая касания чужого мужчины. Ополаскиваю заплаканное лицо холодной водой. Не хочу выходить отсюда, но вспоминаю, что пришла за совком и веником, а еще на кухне меня ждет бывший жених, которому нужно дать ответ. Отрицательный. Другого быть не может, потому что я теперь точно знаю, что никто не заменит мне Диму. Пусть не с ним, но и ни с кем другим быть не смогу.

Решительно открываю дверь и в коридоре сталкиваюсь с дочкой. Боковым зрением замечаю в проеме кухни широкую фигуру Веника.

– Солнышко, ты почему не спишь? – склоняюсь над Мариной.

– Мама, – глаза у моей малышки лихорадочно блестят, – Золотинка заболела!

– С чего ты взяла? Что с ней?

Забыв обо всем, быстро иду в нашу комнату, подхожу к аквариуму. Рыбка плавает как обычно, плавничками машет. На первый взгляд – здорова.

– Мариш, почему ты решила, что она заболела?

– Она желания перестала исполнять, – почти плачет ребенок.

Обнимаю ее.

– Наверное, желание очень сложное, ей силенок не хватило. Смотри, какая она у нас маленькая. Что ты ей загадала?

– Я ее просила, чтобы Веник к нам больше не приходил, а он пришел, – дочка все же расплакалась. Прижимаю ее к себе, поглаживаю успокаивающе. Горячая!

– Мариночка, солнце мое, у тебя температура! – коснувшись губами лобика, тихо шепчу.

Перекупалась или стресс? Только без паники! Так, для начала нужен градусник.

Нахожу его в домашней аптечке, он показывает 38. Нехорошо.

– Болит что-нибудь, доча? Животик, голова?

– Нет, ничего. Мам, Веник сказал, что он скоро станет моим папой, – всхлипывает дочка.

Что-о?

– Когда он это сказал?

– Сейчас, когда я тебя искала.

– Ах он... – сдерживаю ругательства. Правильно бабуля сказала "долбоклюй", и то это она смягчила.

Настойчивость Веника поражает. Или он от природы непонятливый? Как еще достучаться до него, чтобы не тешил себя надеждами? Сколько раз и какими словами нужно отказать ему? Самонадеянность Скробота порядком злит.