Гостевая комната была опрятной, с минимумом личных фотографий и чистыми полотенцами, выложенными на открытой полке шкафа. Постельные принадлежности были в идеальном порядке, имелись даже диванные подушки и валик для йоги. Стопка одеял, которые дала Нилакши, так и лежали нетронутые на другом конце кровати.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Лейла.

Мать давным-давно не задавала этот вопрос, у Алейши не было ответа.

Они сидели в тяжелом молчании. Ногти Лейлы, врезаясь в ладонь, оставили яркие, резкие огненно-красные вмятины. Мама ковыряла кожу, сначала медленно, а потом неистово. Лейла понимала, что нельзя кричать, ее бы услышали люди, поэтому она бросилась лицом вниз на кровать и беззвучно выла в подушку.

Алейше очень хотелось сделать то же самое, но ей нужно быть сильной. Вместо этого она смотрела. Перед мысленным взором предстал Эйдан и Лейла, лежащая на кровати, шутящая, смеющаяся. Мама, которая лежала перед ней, устав кричать, уснула.

Глава 35. Мукеш

Мукеш вышел из дома под какофонию криков детей, играющих на улицах Уэмбли, и свиста кабриолетов, проносящихся мимо него. После исцеляющей передышки у кафе, торгующего лепешками доса навынос, где он наслаждался аппетитными ароматами специй, он наконец достиг библиотеки. Она была практически пуста. Стояла последняя неделя летних каникул, дети и взрослые были на открытом воздухе, наслаждаясь солнечным светом.

Алейша сидела на своем обычном месте за конторкой.

– Здравствуйте, – церемонно произнес он.

Возникло неловкое молчание; прошло две недели с тех пор, как они виделись. Его глаза метались по сторонам, выискивая, о чем поговорить. Наконец его взгляд остановился на стопке рекламных буклетов на столе, с тем же зловещим лозунгом, который он так хорошо помнил: «Спасите наши библиотеки». Мукеш быстро отвел взгляд, не желая сейчас думать о негативном.

– У меня очень сухая кожа, может быть, обгорел?

Мукеш мысленно обругал себя за глупость. Не мог придумать что-нибудь другое?

– Мы с вами… мы не обгораем, – смущенно ответила Алейша, и Мукеш покачал головой.

Он вытянул вперед руку.

– Может, кожа и не покраснела, но обожжена. Моя Наина была права.

– У Кайла в столе есть кокосовое масло. Помажьте, оно успокоит боль. Как вы себя чувствуете? – спросила Алейша. Белки ее глаз были красными, и кожа блестела под тонким слоем косметики.

Не в силах ответить или поблагодарить, он густым слоем нанес крем.

– Должно быть, такая штука была у моей Наины, пахнет знакомо.

– Вероятно.

– Вам обязательно надо было выходить на работу, Алейша? – мягко спросил он.

– Мне надо работать – привычный режим лучше. Все нормально.

– Ладно, раз вы так считаете… Как ваша мама?

Алейша пожала плечами.

– Дядя и кузина, вы с ними встречались, недолго будут гостить у нас, чтобы немного помочь. Мама им рада. – Мукешу показалось, что ей хочется сказать больше, он был доволен, что кто-то может облегчить ношу Алейши. Ей всего семнадцать лет, она слишком молода, чтобы взвалить столько на себя. Ее брату было… двадцать пять, тоже слишком молод, чтобы заботиться о семье.

– Я хочу, чтобы мама обратилась за помощью, мне тоже нужна. Ну, понимаете… поговорить с профессионалом. Она ни разу не обращалась к врачу. Эйдан тоже этого хотел. Она никогда ни с кем не говорила. Это могло бы помочь.

Алейша пожала плечами.

Мукеш не привык к тому, чтобы люди говорили о подобных вещах: о докторах, о проблемах психического здоровья. Мужчина смутился, но Алейше нужен был собеседник, и он может им стать. Возможно, он ничего не понимает в этом, но он может выслушать.

– Я думаю… «Возлюбленная» очень поможет, – осторожно сказал он. – Книга. Вы ее прочли?

Она бросила на него быстрый взгляд.

– Я больше не хочу думать о книгах.

– Нет, мисс Алейша, я тоже раньше о них не думал, но книги тоже могут нам помочь.

Алейша тяжело вздохнула, раздраженно закатила глаза, начала нетерпеливо постукивать ногтями по столу, и на миг он будто снова перенесся в свой первый день в библиотеке.

– Вот смотрите, «Жена путешественника во времени», – сказал он. Взгляд Алейши бегал по сторонам. – Когда Наина скончалась, эта книга отвлекла меня от горя, но она же и приблизила к ней. Но сейчас я уверен, что она помогла мне разобраться в некоторых вещах, понимаете?

– Нет, мистер Пи, – резко ответила Алейша, – не понимаю. Я провела целое лето, копаясь в чужих жизнях. Я забыла о своей жизни, забыла о реальных людях вокруг меня.

– «Возлюбленная», – продолжал Мукеш, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Вы ее читали? Как Денвер помогала своей матери? – Мукеш подождал ответа, но Алейша рылась в телефоне. – Ладно, я скажу вам, что думаю. Денвер поняла, что нахождение в доме с ее матерью и призраком Возлюбленной никак не поможет. Поэтому Денвер ушла оттуда, чтобы получить помощь от общества, других женщин, которые хотели помочь. Она попросила о помощи, когда ее мать не могла это сделать.

Мукеш замолчал, чтобы придать веса словам, и на какой-то миг почувствовал на своем плече подбадривающую руку Наины.

Алейша продолжала упрямо смотреть на стол, отказываясь поднять на него глаза.

– Алейша, – мягко произнес Мукеш, – пожалуйста, постарайтесь запомнить, что книги не всегда бегство от действительности; иногда книги учат нас жизни. Они показывают нам мир, а не прячут его.

«Вот настоящая мудрость Аттикуса, Мукеш», – громче, чем когда-либо прежде, прошептала ему на ухо Наина. Пошатнувшись, он ухватился за стойку.

Мукеш ждал ответа Алейши, но она не отвечала и продолжала возиться в телефоне, потом положила его рядом с собой и просто смотрела на экран.

Время от времени телефон загорался и жужжал, лежа на столе перед ними, обычно она переворачивала его лицом вниз, но сегодня Алейша отслеживала все звонки и сообщения. Ее мысли были где-то далеко. Это было понятно.

Мукеш не хотел ее огорчать, но он подумал, что лучше не смотреть в телефон посреди разговора. Его дочери тоже всегда так делали, словно по-настоящему и не участвовали в разговоре.

– Что там? – спросил Мукеш, стараясь говорить небрежно.

Алейша показала ему экран, на котором было фото девушки и Эйдана, оба щурятся от солнца. На нем были солнечные очки.

– Мило.

– Нет, смотрите, что написали внизу.

Мукеш кое-как разглядел напечатанные слова, но, хоть убей, не мог их разобрать.

– Я не вижу, – признался он, и Алейша зачитала их вслух, вместе со всеми хэштегами.

– «Ты всегда рядом со мной, всегда любим. Скучаю по тебе, Эйд. Никогда тебя не забуду. #Покойся с миром #Умер, но не забыт #Покойся в раю #Депрессия #Время поговорить».

– Это дань памяти, – сказал Мукеш.

– Нет! – яростно воскликнула она. – Чтобы сделать пост в Инстаграм, требуется не больше пяти минут. Они распространили моего брата по всему интернету, заявляя свои права на скорбь. Они даже выложили в сториз похороны!

Мукеш понятия не имел, что это означает – «сториз», но, что бы это ни было, оно явно расстроило Алейшу.

– Кто помечает хэштегом тему депрессии? Они даже не знают, что это такое. И какого хрена они отмечают его? Он что, будет это читать? Из рая?

– Я не