Шрифт:
Закладка:
– Нет, конечно, – пожал плечами принц.
– Даже если тебя коронуем?
– Особенно если меня коронуете, – расхохотался принц. – Орайты давно уже положили глаз на престол Торна. Во дворце мой ненаглядный братик Мерцис растёт. Напоминаю, что новая жёнушка моего батюшки – Антара из дома Орайтов, и этот дом никогда не простит, что вы разрушили все их планы по усилению.
– Тогда смысл нам идти на столицу? – пожал я плечами. – Идём на Визон, уничтожаем Заров. Тем более, маршал ваш, тоже из Заров, мне не понравился необычайно. А от Визона до Эстона недельный переход. Добиваем последний герцогский дом, и спокойно тебя коронуем. При этом реальная власть будет именно в твоих руках. На первое время я оставлю тысячу наших легионеров, плюс у вас полторы тысячи своих верных бойцов. А там пооботрётесь, пообтешетесь, и уже сами справитесь.
– Э-э-э-э-э, – замычал вдруг принц, – Серж, а тереться и тесать себя обязательно? Мы вроде не договаривались на это. Я на многое готов, но, знаете ли, боль не очень люблю.
– О боги! – треснул я себя по лбу, – Принц, иногда ты просто несносен! Я с ним о делах государственных, а он скоморошить пытается. Может, Яга коронуем? Он местный, дворянского роду-племени. А ты будешь у Яга в шутах ходить.
Зорот оглушительно расхохотался, а Яг аж голову в плечи вжал и сказал со страхом:
– Вашество, не нужно так шутить.
– Я? Шутить? – разыграл я изумление. И обратился к принцу: – Тут без меня шутников хватает, правда, Ваше Величество?
– Уговорил, идём на Визон, – отсмеявшись сказал принц. На том и порешили.
А через три дня во время ночёвки на нас попытались внезапно напасть. Зары и правда оказались неплохими полководцами. Плюс сумели объединиться с Орайтами, и решили, что дожидаться, пока всех передушат поодиночке – себе дороже. Тем более, наша армия после трёх серьёзных штурмов понесла потери. Погибло около трёх тысяч. Остальные после ранений оставались в «умиротворённых» нами городах вместе с новой администрацией и товарищами из Тайной канцелярии. Но в итоге у нас осталось пятнадцать тысяч пехоты и всего десять тысяч конницы. В это время посреди ночи меня и разбудил Здик, запищав на ухо:
– Серж! Тревога!
Я тут же вскочил, и ласково пнул сапогом дремавшего Рузера, приказав разбудить командный состав.
– С севера к нам движется около пятидесяти тысяч конницы, Серж! – по-военному чётко доложил элементал.
– Расстояние?
– Около трёх лье по прямой!
Я заматерился, и приказал подоспевшим командирам будить легионеров. Благо, спали мы сразу в гуляй-городах, и всё, что нам оставалось – срочно занять позиции. Коннице во главе со Штаровиром я приказал срочно уходить в степь – на запад, чтобы после обойти нападающих с тыла и напасть, когда те увязнут в бою с нами. Дозоры мы отозвали под защиту телег, и стали пристально всматриваться в поле. А нападающие не заставили себя долго ждать. Вначале мы услышали мерный гул копыт конской армады. А за лье от гуляй-городов сработали минные заграждения. Жиденькие, но и их хватило, чтобы немного сбить пыл торнийских всадников.
– Товарищи легионеры! – заорал я, вставая на подводе во весь рост, и нагло воруя изречения родного мира: – С нами боги, так кто же против нас?
Легионеры, привычно упирая приклады арбалетов себе в плечо, невразумительно прогудели, что, дескать, вашество, против нас нечисть всякая – ежу понятно! А потом, когда всадники подскочили достаточно близко, прозвучала команда «пли», и ночной бой начался! Конница, несмотря на потери, ударилась в три гуляй-города, и разбилась на брызги-отряды. Но в этот раз, наученные горьким опытом прошлых сражений, торнийцы сделали выводы и применили иную тактику. Подскакивая к деревянным щитам, всадники спрыгивали с лошадей и проскальзывали под телеги к нам. Завязалась страшная сеча.
Я устало курил, и в который раз отмахивался от Рузера, пытавшегося приложить ко мне целебный амулет:
– Тяжёлых лечи, я тебе сказал! Всех, кого можно, чтобы вытянули!
– Вашество, – бубнил Рузер, – Один амулет роль не сыграет, а у вас вон рука ранена, ногу волочёте. Да и рёбра, судя по всему, сломаны.
Рёбра и правда болели. Тысячу раз отремонтированный броник в этом бою тоже был на мне. Он и спас от страшного удара копьём. Меня отнесло метра на два, но бронежилет не пробило. В горячке даже не заметил ничего. Тем более, бой шёл страшный. Когда торнийцы всё же смогли, пусть и с огромными потерями, пробиться в гуляй-города, использовать гранаты и арбалеты стало невозможным. В темноте и тесноте наши и торнийские бойцы резали друг друга безжалостно. Мои легионеры быстро сообразили, какую тактику использовать лучше всего. Сбивались по нескольку человек, составляли щиты и бились такими вот сплочёнными группами, разя направо и налево. Но даже щиты спасали слабо. И только первоначальные залпы арбалетов и гранат, да атака конницы Штаровира, отогнавшая от гуляй-городов остатки конницы, спасла нас от разгрома.
Штаровир и его всадники рубились в поле с торнийцами, оставшимися в сёдлах. Мы сражались между повозками. Резня стала стихать только к рассвету. Слава местным богам – бой заканчивался в нашу пользу. Сказались лучшая экипировка и невероятная слаженность, вдалбливаемая легионерам месяцами. Пленных мы не брали. Разъярённые, исступленные воины резали всех подряд: бросивших оружие и поднявших руки, раненых, вставших на колени. Уже после, перебираясь через груды тел к выходу из гуляй-города, я и ощутил, что рёбра справа болят дико. Плюс из левой ноги капала кровь. И левая рука, непонятно как, была пробита стрелой. В горячке боя я этого даже не ощутил.
Арон Шеридан был практически цел, а вот Яга мы еле-еле откачали, вбухав на его исцеление сразу два амулета. К этому времени закончилась и битва в степи. Штаровир доложил, что из десяти тысяч конницы осталось в живых всего-то три тысячи, но лесанийцы не дрогнули, и сумели перебить почти десять тысяч торнийцев. Оставшиеся тысяч пять ускакали восвояси. Преследовать их уже никто не стал. Не было ни сил, ни возможности. К обеду посчитали потери. И среди пехоты они тоже были огромные. Восемь тысяч погибло. Ещё половина была изранена. Тяжелораненых лечили с помощью амулетов, остальные бинтовали друг друга, и ожидали, останется ли на них лечебных артефактов.
После обеда мы стали растаскивать тела погибших. Торнийцев бросали в отдельную кучу. Своих, вырыв братскую могилу, бережно укладывали туда. Ещё два дня хоронили, чинили подводы, подсчитывали потери и лечились. Я и ещё трое магов постоянно заряжали амулеты. Их тут же использовали и приносили к нам. Спали по два-три часа в сутки. Если бы в это время на нас кто-то напал, так бы и закончился наш поход, потому как оказать серьёзное сопротивление мы бы не смогли. Но, вероятно, эта армия была последней у торнийцев.
Через пять дней мы вновь стали походить на регулярное войско. Семь тысяч легионеров отремонтировали два гуляй-города. Ещё два города, чтобы они не достались врагу, сожгли вместе с телами погибших торнийцев. Ещё через день мы вновь выдвинулись в поход. Одно радовало – лошадей у нас, благодаря набегу герцогских армий теперь было много. И в мясе мы точно нуждаться не будем.
