— А у тебя уютно, — улыбнулся я.

— Здесь до меня жила какая-то старуха, — оправдывалась Марта, будто уловив в моем голосе скрытую иронию.

Она достала из угловатого, похожего на гроб для великана, буфета бутылку белого крепленого вина. Не помню, что я когда-то пробовал херес, но сделал вид, что напиток для меня привычный. Ведь я ж интеллигент, блин. Откупорил вино и разлил по бокалам, которые Марта уже успела выставить на стол.

Неплохо устроилась. Хрусталь, вино… Подготовилась, однако. Я невольно загляделся на ее обнаженную спину, когда Марта не стесняясь меня, скинула форменный жакет. Затем стянула юбку, сверкнув наливной попкой во всей красе. Даже слишком объемное по современным меркам, нижнее белье, не смогло скрасить ее прелести.

Я сглотнул. Мозг кольнула неприятная мысль. Внутренний голос проговорил:

— Саша, она враг, что ты делаешь?

Твою мать! Почему это было сказано голосом Наташи? Я стряхнул наваждение, и сразу нашел себе оправдание. На войне, все средства хороши. Марта определённо ценный для меня кадр. Было бы непростительной глупостью, не использовать ее тягу ко мне. Думаю, что проверки на мой счет уже закончились, и сейчас она действовала не по указке графа, а исключительно исходя из своих собственных желаний.

Хорошо, когда наши желания совпадают. Она хочет быть рядом со мной, ради кусочка большой и чистой, а я… А, я тоже совсем не прочь получать таким способом нужную мне информацию. Да? Ведь ради победы же. Оправдания вроде прокатили, и моя совесть в образе Наташи, спряталась в закоулки моей грешной души.

Марта накинула шелковый халатик и подсела ко мне. Взяла бокал и протянула навстречу моему:

— Алекс, за что выпьем? Давай за победу Великой Германии…

— Давай просто за Победу, — предложил я. — За Великую Победу.

Дзинь, — наши бокалы встретились в легком поцелуе.

Я сделал несколько глотков. Затем еще. На вкус как алкогольный виноградный сок. Но ничего так. Не разбираюсь я в винах. Но приятное тепло вмиг разлилось по жилам. Изголодавшийся по алкоголю организм первые глотки встретил с трепетом и вожделением.

— Как тебе херес?

Хотелось сказать, что пиво лучше, особенно с вяленой корюшкой и раками, но вслух я ответил:

— Волшебно! Давненько не пробовал ничего подобного.

Девушка сделала несколько глотков, а потом загадочно и пристально на меня посмотрела, в ее глазах сверкнули озорные огоньки:

— Какой ты все-таки загадочный, Алекс Вольф.

— Это еще почему, — я натянул на уже немного захмелевшую морду (с непривычки вино быстро дало в голову) простоватую лыбу. — Я обычный советский учитель, который годами мечтал о чем-то большем.

— Нет, нет… Ты не простой учитель. Меня ты не обманешь, Алекс.

Я напрягся и в ответ недоуменно пожал плечами, мол «моя твоя не понимай».

— Ты не простой учитель, — мурлыкала Марта. — Ты… Лучший учитель.

— А-а… — с облегчением выдохнул я, отбросив неприятные мысли, что мне не придется убивать Марту. — Есть такое, меня даже директором школы хотели поставить. Но отдел просвещения зарубил мою кандидатуру. Сказали, директором школы не достоин быть человек, который не состоит в коммунистической партии.

— Бедненький, — Марта сложила пухлые губки трубочкой и погладила меня по щеке, как мамочка сына. — Но теперь ты покажешь, что достоин большего. Война скоро закончится. Ты сможешь уехать в Германию. Группа армий «Север» скоро займёт Ленинград, а там и до Москвы рукой подать.

Я мысленно хмыкнул. Ну, ну… Наивные. До сих пор верят в план «Барбаросса». Но буквально уже к концу этого месяца тактика блицкриг (молниеносная война) обломает зубы о наши войска и потеряет свой наступательный порыв. РККА стабилизирует линию фронта и в итоге провал операции «Барбаросса» явится поворотным моментом Второй мировой. Уж мне ли это не знать. Гитлер локти будет кусать, когда поймет, насколько он недооценил противника.

— Давай не будем, о войне, — подмигнул я. — Все равно Победа будет за нами.

Я вновь наполнил бокалы. Дзинь! Мы чокнулись, отпили по одной трети. Марта вдруг отставил свой фужер на стол и взяла меня за руку. Ее ладони были горячие.

— Скажи мне, Алекс, она тебе понравилась?

— Кто? — я округлил глаза, напустив на себя святошный вид.

— Ты знаешь, кто, — Марта схватила меня пальцами за подбородок (цепкие пальчики, как коготки коршуна) и пристально взглянула мне в глаза. — Эта польская сучка, которую ты сегодня спас. А меня никто никогда не спасал… А она хороша, правда? Стан, как у лебедя. Ну что молчишь?

— Да как-то не обратил внимания, — слукавил я. — Я без очков плохо вижу. Они слетели с меня, когда этот тип на меня напал. И вообще не до разглядываний было.

— Признайся, — ее язык чуть заплетался. — Она лучше меня, да? — Марта отпустила мой подбородок и, приосанившись подпёрла свою наливную грудь обеими руками, отчего та стала напоминать два упругих мячика, как с плаката рекламы пива, где девушка с подносом несет кружки с пенным, а на поднос через слишком большой вырез блузки, утянутой корсетом, вываливаются эти самые мячики.

Вот, блин… Сцен ревности только мне не хватало. Я не стал оправдываться, а решил просто заткнуть ей рот поцелуем. Отставил бокал, и притянул ее к себе. Марта жадно ответила на поцелуй, провела рукой по моему затылку, с наслаждением перебирая каждую прядку моих волос и горячо выдохнула:

— Ты такой необычный Алекс… Не знаю, почему, но меня к тебе тянет. Она стала спешно расстёгивать пуговицы на моей гимнастёрке, а я, подхватив ее на руки, понес к кровати.

* * *

Растрепанная светловолосая голова Марты лежала у меня на плече. Девушка уснула, а я переваривал только что полученную разрозненную информацию. Она и впрямь оказалась сущим кладезем информации. Вряд ли она была настоящей находкой для шпиона, конечно, никаких секретных сведений она мне между делом не выболтала. Но теперь я куда больше знал про внезапно нагрянувшего в Псков Вольфрама Зиверса, так и про загадочную Доминику Радзивилл. История, на самом деле какая-то сложная. Как и любой аристократ, жениться граф был должен на девушке подходящего сословия, но он был большой романтик, поэтому первый его брак не вошел ни в какие официальные источники. Девушка была красивая, но рода совершенно не знатного. И сам факт женитьбы он от всех скрывал. И вот тут-то в его поместье в Страсбурге нагрянул его соратник по НСДАП Зиверс. Который, кстати, уже тогда занимал важный пост в Аненербе. Что там случилось точно, никто не знает, но красотка-графиня сбежала с Зиверсом. Жениться на ней Зиверс не стал, просто она сопровождала его хвостом всюду. Влюбилась, по всей видимости, в этого франта.

А потом на горизонте возникла