Шрифт:
Закладка:
Заключительное заседание съезда РСФСР проводилось 21 января, и по просьбе автора доклада г-н Барков из протокольного отдела Министерства иностранных дел организовал наше присутствие на форуме. Отчет о моих впечатлениях по этому поводу будет опубликован в следующем послании.
Не могу завершить этот отчет, не выразив признательность за прекрасную и эффективную помощь, которую я получил от сотрудников американского посольства – группы замечательных, способных и преданных людей.
Имею честь кланяться, с уважением,
Джозеф Э. Дэвис
_________________________________
Дневник Москва, 20 января 1937 года
Спал допоздна. Отправил телеграмму с поздравлениями президенту по случаю инаугурации. Провел весь день, обустраивая свой кабинет, перебирая, сортируя бумаги, готовясь к работе.
Вечером – ужин для газетчиков и их жен в посольстве. Жены – привлекательные и прекрасные особы. Большое впечатление на нас произвела миссис Джо Барнс – тихая и сдержанная, но имеет весьма определенные взгляды и живет в соответствии с ними, что в наши дни даже «слишком много». Судя по тому, что мне сообщили, она гораздо более радикальна, чем ее супруг.
Было очень забавно побеседовать с ними о России. Совершенно очевидно, что здравомыслящий Демари Бесс и его способная, прекрасная маленькая супруга – прирожденные консерваторы, в то время как Джо Барнс – прирожденный радикал. И Барнс, и Бесс – люди необычайных способностей, оба честные и умные, но с диаметрально противоположными взглядами. Дьюэлы и Чарльз Наттере не являются ни крайними радикалами, ни консерваторами, но очень умные и увлеченные люди. Очень жаль, что уходит Джо Филлипс. Он знает Россию. Он дал мне свои записи, посвященные изучению колхозов, сделанные на местах во время длительной поездки по Украине в прошлом году. Они представляют реальную ценность как фактические наблюдения исключительно способного и подготовленного наблюдателя и журналиста в столь критический период развития этой крупной операции советского правительства. Дебаты по России выдались жаркими и тяжелыми. Это было прекрасное и вместе с тем полезное погружение прямо in medias res[3]. Мне все понравились. Думаю, мы превосходно поладим.
_________________________________
Журнал Москва, 21 января 1937 года
Нанес свой первый официальный протокольный визит британскому послу Чилстону. Посольство превосходно расположено на берегу реки, прямо напротив Кремля, это красивый старинный особняк. Посол был весьма дружелюбен и участлив. Он произвел на меня впечатление уравновешенного, здравомыслящего человека. У него сложилась выдающаяся карьера на британской дипломатической службе. Он приехал сюда после службы в Вене и Будапеште.
По его мнению, позиции правительства в этой стране вполне надежны. А в том, что касается мира, то положение в Европе крайне шаткое и выглядит не очень. Всем своим видом он давал понять, что я могу обращаться к нему в любое время. Я поблагодарил его и сказал, что, на мой взгляд, интересы Соединенных Штатов и Великобритании, без нужды в заключении каких-либо официальных соглашений, всегда можно считать более или менее совпадающими, поскольку в основе своей политические, правовые, этические и религиозные идеалы обоих народов одинаковы, а также потому, что благодаря общему языку и сходству институтов опасность недопонимания минимальна.
_________________________________
КРЕМЛЬ И ДИЕТА – ЧТО МОЖНО И ЧЕГО НЕЛЬЗЯ
Москва, 21 января 1937 года
ДОСТОПОЧТЕННОМУ МАРВИНУ МАКИНТАЙРУ
Дорогой Мак!
Сама по себе Москва – красивый старинный город. Кремль внушителен и прекрасен. Он окружен кирпичной стеной высотой 30 или 40 футов с зубцами и бойницами в башнях. Фасад с одной стороны имеет ярко выраженный французский феодальный стиль с восточными мотивами. Купола и колокольни трех храмов увенчаны звездой и полумесяцем, а коса и серп на этих декоративных вершинах придают картине необычный восточный оттенок.
Доктор Банкли, врач нашего посольства, выдал нам список «запретов»[4] в отношении того, что можно есть, а чего следует избегать на дипломатических обедах. Здесь очень много заразных продуктов, практически на все наложено табу. Здесь нет ни сливок, разве что в мороженом, ни овощей, которые были бы безопасны, поэтому совет Билла Буллита был полезен во всех отношениях, и особенно разумным было предложение прихватить с собой запас еды.
Погода замечательная. Воздух свежий, бодрящий, ветра нет. Снег и сам воздух чисты и свежи, и при ярком солнечном свете деревья сверкают белизной, которая покрывает ветви. Передайте привет нашей «Кучке».
Второпях.
_________________________________
Дневник Москва, 21 января 1937 года
В 12.45 по приглашению Министерства иностранных дел мы посетили партийный съезд – его заключительное заседание – Марджори, Э.К., Дж. Д.[5], Хендерсон и я, под руководством г-на Баркова (протокол).
Нам предоставили почетную ложу. Это было необычайно интересно. Зал новый, производит впечатление. На 2000 или более делегатов, рассаженных на скамьях. Президиум, около 40 человек, на возвышении. Казаки (мужчины и женщины). Выступления молодых авиаторов и химиков. 400–500 человек.
Прогулялся по Кремлю.
_________________________________
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СЪЕЗД
Москва, 23 января 1937 года
ДОСТОПОЧТЕННОМУ СТИВЕНУ ЭРЛИ
Дорогой Стив!
Нам очень повезло, что мы успели вовремя попасть сюда и увидеть заключительное заседание съезда, крупнейшего органа власти в Советском Союзе.
Съезд проходил в Кремле. Зал, в котором он проводился, был просто потрясающим. Около 400 футов в длину, 80 или 90 футов в ширину, с очень высоким потолком. С одной стороны зала – там, где обычно устраиваются балконы, – находились дипломатические ложи. Другая боковая стена состояла в основном из очень больших красивых окон шириной около 8 футов и высотой от 30 до 40 футов. Светильники были модернистскими (простыми, но красивыми) из матового стекла. Помещение оформлено в белых и светло-голубых тонах с красивыми шторами. В начале зала находился помост высотой около 8 футов, на котором сидели около 50 высокопоставленных лиц государства. Председательствовал Калинин. Непосредственно под этим президиумом находилась своего рода кафедра, на которую поднимались различные ораторы во время своих выступлений. Ниже были места для трех стенографисток, а перед ними в проходах находилось бесчисленное множество газетчиков, операторов и осветителей. По залу были равномерно распределены микрофоны. Все пространство было заставлено креслами, а на спинке каждого крепился откидной столик. В этом длинном зале, похожем на церковный неф, разместилось около 2800 делегатов, а позади располагалась галерея, на которой собралось около 1000 зрителей. Каждый делегат держал перед собой печатный экземпляр конституции. Это было внушительное зрелище. Наблюдать за происходящим было интересно. Среди присутствующих я заметил некоторое количество лиц монгольского типа. Лица сидящих в основной части зала были довольно молоды и, хотя сами эти люди не выглядели интеллигентами, в целом производили впечатление
