Шрифт:
Закладка:
_________________________________
Дневник В море, 5 января 1937 года
Мой старый друг Оуэн Д. Янг, председатель правления компании «Дженерал электрик», любезно согласился приехать и провести со мной пару часов. Мы обсуждали Россию. «Дженерал электрик» ведет многомиллионные дела с «Амторгом», официальным агентством советского правительства в нашей стране. Он сказал, что советское правительство имеет исключительно высокий кредитный рейтинг в банковских и деловых кругах Нью-Йорка и всей нашей страны; что они имеют репутацию партнеров, тщательно следящих за выполнением своих финансовых обязательств. Оплаты они производят быстро и даже досрочно. Он заявил, что на протяжении десяти или пятнадцати лет деловых отношений, которые «Дженерал электрик» имела с советским правительством, оборот которых исчислялся миллионами долларов, Советы были скрупулезно оперативны в платежах и выполняли все до единого свои обещания. Он дал им отличную оценку за то, что они выполняют обещания, в отличие от людей политизированных и не связанных с бизнесом, с которыми я обсуждал здесь Советский Союз.
В полночь Марджори, Э.К. – Экей[2] и я отплыли на судне «Европа» в Бремен. С нами на борту – Уолтер Дюранти.
_________________________________
Дневник Берлин, 14 января 1937 года
Прибыв в Берлин, тотчас же нанес официальный визит послу Додду.
_________________________________
Дневник Берлин, 15 января 1937 года
Суриц, советский посол в этой стране, весьма любезен. Он и его служащие отнеслись к нам с большим вниманием. Москва, заявил он мне, дала четкие указания, чтобы было сделано все возможное, дабы сделать наше пребывание приятным; он добавил, что Министерство иностранных дел (Литвинов) получило четкие инструкции из Кремля (Сталин) отнестись к новому дипломатическому представительству со всей учтивостью и не допустить, чтобы трения, которые могли существовать в прошлом, повлияли на отношение к новому послу. Я был рад это услышать.
_________________________________
Дневник Берлин, 16 января 1937 года
Мы остановились здесь на несколько дней, чтобы отдохнуть. Посол Додд с супругой устроили нам отличный обед. Доктор Шахт с женой, бывший посол Германии в Вашингтоне фон Гаффрон-Приттвиц, посол Польши Липский, посол России и мадам Суриц, а также мой старый однокурсник и друг по Висконсинскому университету, Луис Лохнер, сделали этот обед весьма приятным событием.
Имел продолжительную конференцию с руководителем «русского отдела» в МИДе Германии. К моему удивлению, тот заявил, что мои взгляды на стабильность внутриполитической обстановки в России и безопасность сталинского режима требуют изучения. Моя информация, по его мнению, ошибочна, и положение Сталина в стране не настолько прочно. Он заявил, что я, вероятно, обнаружу в России активную революционную деятельность, которая вскоре может вырваться наружу.
Заехал к послу Додду, чтобы попрощаться и сообщить о том, что удалось узнать в его ближайшем окружении.
В соответствии с договоренностью, достигнутой во время обеда, встретился с доктором Шахтом в Рейхсбанке. Он попросил, чтобы его не беспокоили, и мы провели вместе добрых два часа. Он посетовал по поводу нехватки объективности со стороны Великобритании и Франции в отношении экономических проблем Германии.
Шахт выразил величайшее восхищение нашим президентом. Он сказал, что это один из величайших людей в мире, что он обладает необычайной способностью разложить любую ситуацию на элементарные составляющие и применять для ее решения здравый смысл. Именно это, сказал он, и является характерной чертой гения и подлинного величия.
_________________________________
Дневник Берлин, 17 января 1937 года
Пили чай у русского посла. Посмотрели его замечательные русские картины. Это было чаепитие «с рассадкой» – принятый у русских прием пищи.
Особенно красивыми показались «снежные» пейзажи, выполненные старыми русскими мастерами.
Здание посольства старого режима необычайно красивое: большие комнаты, высокие потолки, все в королевском стиле.
Посол – старый революционер-интеллигент, очень умный и интересный человек. Они подвезли нас к поезду – ночь выдалась весьма холодной. Пришлось второпях садиться в вагон, так как стоянка была короткой, но мы успели сесть и потом быстро «отключились».
В 11.40 выехали в Варшаву.
_________________________________
Журнал Берлин, 17 января 1937 года
Вот интересное заявление нацистов, на которое наткнулся вчера в газете:
«Мы ожидаем смены эпохи, полного слома политических и социальных идеологий. С демократиями покончено. Сегодня они сознательно или бессознательно являются не более чем очагами инфекции, носителями бацилл и подручными большевизма. Это одна группа, мы – другая. Будущее отвлекает коллективизм от неопределенной реакции масс. Демократии – они как песок, как зыбучий песок. Наш государственный политический идеал – это высеченные в граните вершины».
Мне кажется, это довольно резкое, четкое и угрожающее заявление об отношении Германии к остальному миру. И оно пугает. Боюсь, оно намекает на дух завоевания, а не на желание мирного урегулирования.
_________________________________
Дневник В поезде, 18 января 1937 года
Холодная невзрачная страна – эта Польша, через которую мы проезжаем.
Посол США Джон Кудахи заехал посмотреть, как мы проезжаем через Варшаву. Похоже, ему здесь нравится. Поезд чистый, но в вагоне-ресторане как-то уныло и холодно, а в спальном вагоне не слишком комфортно.
Граница СССР – несколько позднее
В пограничном городе Негорелое нас встретил советник посольства Лой Хендерсон. Все говорили, что это очень хороший человек и великолепный кадровый офицер. Нахожу его скромным и, по-видимому, весьма способным. Он мне нравится, и я уверен, что мы отлично поладим. Накануне вечером бедняга Хендерсон съел немного «плохой пищи» (здесь это довольно частое явление), и его сильно тошнило, но он держался молодцом.
_________________________________
Журнал Москва, 19 января 1937 года
Сам город Москва стал для меня настоящим сюрпризом. Конечно, это красивый старый город, но в дополнение к этому активность, которую вы наблюдаете на улицах, размах непрекращающегося строительства и удобная одежда, которая представляется довольно распространенной, весьма