Те же законы, которые должны порядок определить по всей российской державе, должны издаваться во Всероссийском парламенте»[17].

Фактически в Универсале начала реализовываться платформа (концепция) Украинской революции, утвержденная национальным конгрессом 6–8 апреля 1917 г. А последовавший буквально через пять дней после появления Универсала очередной шаг – создание Генерального секретариата во главе с очень влиятельным и популярным писателем и драматургом В. Винниченко как органа исполнительной власти (с заявленными функциями правительства, характерными для государственных образований) – недвусмысленно говорил в пользу намерений Центральной Рады развивать и углублять начатый процесс.

Временное правительство, безусловно, чувствовало и в принципе довольно объективно оценивало размах Украинской революции, в которой настроения масс (низов) оказалось гораздо радикальнее (и нетерпеливее) в осуществлении весьма умеренной программы, предложенной Центральной Радой. Это, скорее всего, и сказалось на поведении Временного правительства, которое серьезно нервничало, к примеру, по поводу той же стихийно развернувшейся украинизации армии, к которой Центральная Рада имела весьма опосредованное отношение, даже пыталась сдерживать самочинные действия солдатской массы. Официальный Петроград пытался действовать превентивно, «с порога» отвергая очень ограниченные, не выходящие за рамки элементарной демократии требования украинцев, всерьез полагая, что на этом процесс не остановится, покатится дальше – к развалу страны на неуправляемые национально-административные субъекты. Отсюда окрики, запреты, угрозы, реализация которых была не просто проблематичной, но и заведомо невозможной. В результате авторитет правительства в этой сфере терпел только ощутимый урон, а страх перед возможными последующими шагами со стороны активизирующегося украинского движения неудержимо нарастал.

В ситуации довольно ощутимого влияния украинского фактора на всю общественно-политическую жизнь страны Центральная Рада, опираясь на массовый подъем, безусловно, могла добиться более серьезных достижений в реализации своей программы. Однако лидеры Украинской революции считали, что в условиях укрепляющейся демократии, за которую тоже, как полагали, несут ответственность, они обязаны исключить любые силовые приемы, даже тактику эластичного давления, и только легитимным способом получить желаемый результат как законную реакцию, правомерное решение Временного правительства.

Избрав, таким образом, робкую, малоперспективную линию достижения стратегической цели, а именно – через зыбкую, больше утопическую, надежду убедить Временное правительство в необходимости спокойно, без возражений принять предложения украинской стороны, лидеры национально-освободительной революции были ошеломлены, оказались в растерянности, столкнувшись с резко негативными реакциями официального Петрограда.

Немало удивляло и то, что шовинистические действия Временного правительства решительно поддержали почти все общероссийские, в том числе позиционировавшие себя демократическими партии, имевшие достаточно прочные позиции и в самой Украине.

Единственной партией, решительно выступившей в поддержку законных требований украинцев, их шагов к введению собственной государственности, были большевики. Их лидер В. И. Ленин в статьях «Украина», «Украина и поражение правящих партий России», «Не демократично, гражданин Керенский!» и др., опубликованных в «Правде», со всей бескомпромиссностью разоблачал «великорусских держиморд» за их позицию в украинском вопросе.

Процитировав в статье «Украина» положение I Универсала, которые касались требований разрешения национальной проблемы, В. И. Ленин отмечал: «Это совершенно ясные слова. С полнейшей точностью заявлено в них, что в данное время украинский народ отделяться от России не хочет. Он требует автономии, ничуть не отрицая необходимости и верховной власти «всероссийского парламента». Ни один демократ, не говоря уже о социалисте, не решится отрицать полнейшей законности украинских требований. Ни один демократ не может также отрицать права (здесь и дальше выделено автором. – В. С.) Украины на свободное отделение от России: именно безоговорочное признание этого права одно лишь и дает возможность агитировать за вольный союз украинцев и великороссов, за добровольное соединение в одно государство двух народов. Именно безоговорочное признание этого права одно лишь в состоянии разорвать на деле, бесповоротно, до конца с проклятым царистским прошлым, которое все сделало для взаимоотчуждения народов, столь близких и по языку, и по месту проживания, и по характеру, и по истории. Проклятый царизм превращал великороссов в палачей украинского народа, всячески вскармливал в нем ненависть к тем, кто запрещал даже украинским детям говорить и учиться на родном языке»[18].

Гневно заклеймив политику Временного правительства, вождь большевиков показал ее полный крах относительно Украины, призвал соглашательские партии, входившие в коалицию с буржуазией, поддержать права украинцев вплоть до отделения в собственное государство: «Революционная демократия России, если она хочет быть действительно революционной, действительно демократией, должна порвать с этим прошлым, должна вернуть себе, рабочим и крестьянам России, братское доверие рабочих и крестьян Украины. Этого нельзя сделать без полного признания прав Украины, в том числе права на свободное отделение»[19].

В. И. Ленин, большевики доказывали: путь к тесному интернациональному единению как идеалу коммунистов лежит именно через безоговорочное признание всех национальных требований, какими бы кардинальными они ни были. «Мы не сторонники мелких государств, – писал лидер РСДРП(б). – Мы за теснейший союз рабочих всех стран против капиталистов: и “своих” и всех вообще стран. Но именно для того, чтобы этот союз был добровольным, русский рабочий, не доверяя ни в чем и ни на минуту ни буржуазии русской, ни буржуазии украинской, стоит сейчас за право отделения украинцев, не навязывая им своей дружбы, а завоевывая ее отношением как к равному, как к союзнику и брату в борьбе за социализм»[20].

Деятели украинского политического лагеря высоко оценивали подобную принципиальную позицию.

Однако не все большевики имели одинаковые взгляды на сущность украинской проблемы, пути ее разрешения. Особенно рельефно разнобой сказывался в местных организациях. Так, лидер Киевской организации Г. Л. Пятаков и некоторые его сторонники выступали против лозунга права наций на самоопределение, рассматривали национальное движение как реакционное явление[21].

Руководство партийных организаций промышленных Левобережья, Донбасса, Юга (Э. И. Квиринг, С. И. Гопнер, В. Г. Юдовский, П. И. Старостин, А. И. Хмельницкий и др.) не имело однозначной точки зрения относительно того, что упомянутые регионы должны считаться украинскими, предлагали решать вопрос об их включении в состав Украины путем референдумов[22].

Находясь в эпицентре украинского движения – Киеве, местные большевики очень сложно выстраивали свои отношения с Центральной Радой, украинскими партиями, их руководством. В действиях последних наряду с демократическим содержанием в национальной сфере они усматривали противодействие радикальным, максималистским, интернационалистским настроениям и политике РСДРП(б) в главном вопросе – о свержении Временного правительства и установлении диктатуры пролетариата. А потому позиция украинского руководства расценивалась как реакционная, контрреволюционная, буржуазно-националистическая[23].

Перспективу развития революции организации РСДРП(б) связывали не столько с Центральной Радой, сплотившимися вокруг нее украинскими партиями (к ним, пожалуй, было больше недоверия, и рассматривались они лишь в определенных эпизодах как временные, ситуативные попутчики), а с трудящимися массами, прежде всего, с рабочими и крестьянами.

III. Жаркое