Шрифт:
Закладка:
Так-то оно так. Я была согласна с Ираидой. Но не тогда, когда замешана измена.
Это не мой выбор и решение, это выбор Богдана.
Это он разрушил и убил нас, а не я.
Мне-то к чему это говорить?
Что тут сохранять, если он хотел, спал с другой женщиной, сделал ей ребёнка и не против развода? Выставил меня вон?
О чём ещё я должна тут думать? Напроситься к ним третьей?
— Найди силы простить. Будь мудрой… Сохрани семью, — продолжала бубнить свекровь под моё гробовое молчание. — Он ведь женился тогда на тебе вопреки всему. Значит, что-то ты значила для него. А может, и сейчас тоже значишь. В конце концов, ты сама виновата!
Я не выдержала и посмотрела на неё возмущённо в ответ.
Я? Виновата?
Так это я сунула детородный орган её сыночка в детородный орган чужой тёти? Так что ли?!
Но свекровь снова не дала мне и рта раскрыть.
— Ты так себя запустила, детка, — покачала она головой. — посмотри на себя. Макияжа нет, маникюра тоже. Ты… поправилась как-то, обрюзгла что ли… А ведь ты еще совсем молоденькая!
Она серьёзно? Серьезно будет оправдывать гульки своего любимчика, потому что я выгляжу плохо? к слову сказать, её другой сын так совсем не считал!
— Займись собой. Начни ходить в салоны, на массаж, на фитнес. К косметологу, в конце концов. Губы у тебя… маловаты. С бровями что-то делать надо. Причёска слишком простая. Сделай из себя нормальную, современную женщину! Может быть, Богдан снова тебя захочет. Подумай над этим…
Я опешила. То есть искусственные, как у утки губы и татуированные брови это нормально и современно? Всё с ней ясно. Анфиса её удовлетворит.
— Вообще-то, Богдан меня сегодня сам выгнал. И сделал ребёнка моей подруге.
— Э-э… — протянула свекровь.
Что, не ожидала такого от своего драгоценного сыночка?
— Ребёнка? Получается, у Богдана будет ребёнок… Ну, это, конечно, всё усложняет, — проговорила наконец она. — Но… я просто не понимаю, как…Ведь любил он тебя.
Она замолчала. Идеальный лоб прорезала морщина.
— Ну… на самом деле… А чего ты ждала? — Ираида окинула меня презрительным взглядом. — Ты же не смогла ему родить, Надя? Придётся, значит, и потерпеть тебе этого ребёнка…
Потерпеть? Мне? Что и зачем я должна терпеть, если муж меня уже выгнал?
У меня просто не было сил объяснять ей что-то.
Слёзы снова закапали из глаз от боли и унижения.
У Богдана будет ребёнок. Не со мной…
Этим всё сказано.
— Думай, Надя, думай.
Я не ответила ничего.
Свекровь ушла, а я легла на постель и горько заплакала, сминая кулаками постельное бельё.
Не знаю, чего я ожидала от разговора со свекровью, понимала же, что она меня никак не поддержит. Но тут я хотя бы смогу пожить несколько дней. Дом большой. Можно вообще с ней не пересекаться.
Спасибо свёкру — утешил, поддержал. Ему ведь было стыдно за сына. Это я поняла.
Мне тоже стыдно. Стыдно, что не удержала любимого. Стыдно, что, возможно, по сути многое из того, что сказала свекровь — правда.
Я была очень молода, влюбилась без памяти. Мне казалось и он тоже по-настоящему любит. А вот как все обернулось.
Оказывается, по мнению свекрови, тогда он на меня клюнул просто потому, что я была молодая и свежая. И больше я ему ничего дать не могу. То есть теперь, я уже не молода, не так хороша, да еще и родить не в состоянии.
Господи, мне и так плохо, зачем же еще добивать?
Уснуть у меня не получилось.
Я вышла из гостевой спальни — да уж, свекровь, конечно, еще добила, тем, что даже постелила мне не в той комнате, где мы раньше все время останавливались с Богданом. Выгнать меня она побоялась, да и Ильяс Дамирович не позволил бы.
Спустилась на кухню, налила остывшего чаю, размешала в нём ложку мёда. Потом увидела, что в гостиной еще догорает камин.
Захотелось посидеть там, прямо на ковре у огня. Мне всегда нравилась именно эта комната с камином, я мечтала, что мы с Богданом тоже построим дом и у нас тоже будет камин.
Богдан… Интересно, я когда-нибудь смогу нормально вспоминать его? Без боли. Успокоиться… Меня начинает колотить, стоит только подумать. Я просто не могу понять, за что? Я ведь так его любила! И ведь мне казалось, что он тоже!
Как мне было хорошо с ним! Я ведь так искренне любила, отдавала всю себя! Я старалась обеспечить ему тыл, сделать всё!
Каким он был внимательным, осторожным. Как красиво ухаживал. Был галантным, уверенным в себе. Рядом с ним я легко поверила в то, что я красивая, что я самая лучшая. Он доказывал мне это так страстно. И любил повторять, что ему не было ни с кем так сладко как со мной…
И почему же тогда? Почему? Что я сделала не так, где ошиблась?
— Не спится, Надюш? — низкий голос заставил вздрогнуть.
Ренат зашёл тихо, я не услышала, но не испугалась, просто расстроилась, что он нарушил мое тихое одиночество. Помешал мне жалеть себя.
Хотя жалеть на самом деле и не стоило. У меня не было на это времени.
Надо было брать себя в руки и думать, как жить дальше.
— Извини, если помешал. Ты не против, я сяду рядом?
— Я уже ухожу, прости.
— Погоди, Надюш… не торопись. Мне надо тебе кое-что сказать важное.
Я понимала, что ничем хорошим наша встреча не закончится, но сбежать быстро не получилось, и я поняла, что придётся мне сегодня выслушать еще и Рената.
Он присел рядом и какое-то время смотрел на огонь вместе со мной, а потом повернулся ко мне лицом.
— Тебе работа нужна? — задал он очевидный вопрос.
— Да, — кивнула я. — Нужна. Но пока не представляю, где её найти. Я уже давно не подтверждала свою квалификацию повара. Мне как минимум придётся пройти какую-то переподготовку.
— Знаешь, тут я могу тебе помочь, — он снова посмотрел мне в лицо, ожидая реакции.
— Как?
— Я заведую ресторанами нашей отельной сети, ты забыла? — изогнул он бровь.
— Конечно, я помню, — пожала я плечами. — Но я
