voluntatem afficit, sic hominem de fide et autoritate eius somnii certiorem facit, ut Deum esse ipsius auctorem, ita perspicue agnoscat, et liquido iudicet, ut id sine dubitatione ulla credere, et velit, et debeat, с. 131). Поскольку демон, как было сказано выше, тоже способен посылать сновидения, точно предсказывающие будущие события, автор в подкрепление своих рассуждений добавляет цитату из Григория Великого[21] (Dialog. Lib. IV. Cap. 48): «Святые мужи различают мнимости и откровения, голоса и отголоски видений посредством внутреннего чутья, ибо надлежит им знать, что воспринимается от доброго духа, а что претерпевают от обманщика. Ведь не проявляй разум человеческий такой осмотрительности, то погряз бы он в обилии суетности из-за духа-обманщика, который норовит порою предречь многие события правдиво, дабы восторжествовать потом и пленить душу человеческую той или иной ложью» (Sancti viri… inter illusiones, atque revelationes, ipsas visionum voces et imagines, quondam intimo sapore discernunt, ut sciant quid a bono Spiritus percipiant, et quid ab illusore patiantur. Nam si erga haec mens hominis cauta non esset, per deceptorem spiritum, multis se vanitatibus immergeret, qui nonnunquam solet multa vera praedicere, ut ad extremum valeat animam ex una aliqua falsitate laceare, с. 132). Кажется, что это желанная защита от той неопределенности, что возникает при сновидениях, связанных с «наивысшими для нашей веры таинствами». Афанасий в жизнеописании святого Антония показывает, насколько умело бесы предсказывают грядущие события[22]. Согласно тому же автору, бесы иногда предстают даже монахами, распевающими псалмы, читают вслух Библию, отпускают едкие замечания о моральном облике братии, которую хотят ввести в соблазн[23]. Впрочем, Перерий как будто доверял собственным выводам и продолжал так: «Природный светоч нашего разума позволяет нам ясно опознавать истинность основных первоначал, каковые тем самым постигаются нами непосредственно, без всяких доказательств, а в сновидениях, ниспосланных Господом, божественный свет проливается в наши души и приносит понимание, в силу коего мы верим, что сны сии истинны и исходят от Всевышнего» (Quemadmodum igitur naturale mentis nostrae lumen facit non evidenter cernere veritatem primorum principiorum, eamque statim citra ullam argumentationem, assensu nostro complecti: sic enim somniis a Deo datis, lumen divinum animis nostris affulgens, perficit, ut ea somnia, et vera et divina esse intelligamus, certoque credamus). Перерий избегал спорного вопроса о том, почему всякое несокрушимое убеждение, полученное во сне, обязательно является доказательством божественного происхождения сновидения, и просто принимал как данность, что сновидения такого рода естественным образом соотносятся с «высшими таинствами». Гуманист Каспар Пейцер в своем «Толковании к основным видам гаданий» высказывался по данному поводу значительно четче и сдержаннее: «Те сны исходят от Всевышнего, каковые согласно Святому Писанию ниспосылаются с горних высот людям, но не всем и каждому, не всем, кто домогается откровений и ожидает приобщения к оным исключительно в силу своего упования, а святым отцам и пророкам по Божьему выбору и Его милости. Эти сновидения повествуют вовсе не о легких свершениях, не о мелочных сиюминутных делах, но о Христе, о главенстве церкви, о царствах и благоустройстве оных, также о прочих дивных событиях, и к таким снам Господь непременно присовокупляет точные свидетельства, вроде дара понимания, из чего становится очевидным, что противиться этим снам грешно, что снятся они не случайно, порождаясь в природе, но вызревают Божьим попущением» (Divina somnia sunt, quae divinitus immissa sacrae literae affirmant, non quibusvis promiscue, nec captantibus aut expectantibus peculiares αποκάλυψηισ sua opinione: sed sanctis Patribus et Prophetis Dei arbitrio et voluntate nec de levibus negociis, aut rebus nugacibus et momentaneis, sed de Christo, de gubernatione Ecclesiae, de imperiis, et eorundem ordine, de aliis mirandis eventibus: et certa his semper adidit Deus testimonia, ut donum interpretations et alia, quo constare non fernere ea objici neque ex natura nasci, sed inseri divinitus, Commentarius de praecipuis generibus divinationum, с. 270). Крипто-кальвинизм[24] Пейцера наглядно проявляется в этих словах, особенно если сравнить их с «естественным богословием» его католических современников. Возможно, замечание Пейцера по поводу «откровений» являлось каким-то еретическим новшеством. Во всяком случае, в следующем абзаце, где речь идет о somnia diabolici generis (снах дьяволических), он писал, что есть сновидения, которые «дьявол ныне посылает анабаптистам, а во все времена эти сны снились исступленным и прочим фанатикам…» (quaeque nunc Anabaptistis et omni tempore Enthusiastis et similibus fanaticis… ‹diabolus exhibet›, с. 270). Перерий же с большей проницательностью и пониманием человеческой природы посвятил отдельную главу вопросу, какому именно человеку подобает верно истолковывать сновидения (с. 145 и далее). Исходно он делал вывод, что рассмотрению подлежат важные сны. Процитирую его слова: «Наконец остановимся на том, способны ли сновидения, зачастую нас беспокоящие и побуждающие к злым деяниям, приходить к нам от дьявола, а также на том, верно ли, что сны, каковые нас воодушевляют и направляют к добру, будь то безбрачие, щедрость в подаяниях или приобщение жизни в вере, внушаются нам Господом; признавать сие есть удел не того, кто склонен к суевериям, а мужа верующего, разумного, ревностного, озабоченного своим спасением» (Denique somnia quae nos saepe commovent, et incitant ad flagitia, considerare num a daemone nobis subjiciantur, sicut contra, quibus ad bona provocamur et instigamur, veluti ad caelibatum, largitionem eleemosinarum, et ingressum in religionem, ea ponderari num a Deo nobis missa sint, non est superstitiosi animi, sed religiosi, prudentis, ac salutis suae satagentis, atque solliciti, с. 143). Только глупцы станут обращать внимание на прочие — пустопорожние — сны. Во второй главе Перерий давал ответ — никто не должен и не может истолковывать сны «без вдохновения свыше и без Господнего промысла», ибо «кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем. Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия». Это утверждение, само по себе в высшей степени истинное, передает искусство толкования сновидений в руки лиц, кто ex officio (по обязанностям) наделен donum spiritus sancti (даром Святого Духа). Очевидно, впрочем, что автор-иезуит не мог вообразить descensus spiritus sancti extra ccclesiam (сошествия Святого Духа вне церкви).

Признавая, что некоторые сновидения и вправду ниспосланы Божеством, церковь, тем не менее, отнюдь не склонна сколько-нибудь серьезно относиться к сновидениям (более того, отвращается от них), но все же заявляет, что отдельные сны могут непосредственно содержать откровение. Иными словами, изменения психической установки за последние столетия — по крайней мере, с этой точки зрения — отчасти приемлемы для церкви, которая в целом одобряет упадок прежней интроспективной установки, подразумевавшей пристальное внимание к сновидениям и