— Я должна узнавать последней? — спросила Брук.

Она не поняла ее:

— Ты о чем?

— Ты встречаешься с Гейджем Тремейном.

Джанна села прямо в кровати, забыв о головной боли. Она еще не придумала, как объяснить отношения с Гейджем лучшей подруге.

— Почему ты так думаешь?

— Это правда, Джанна? Тебя видели с ним в кафе-мороженом. А вчера ты ужинала с ним в ресторане. Об этом написали во всех социальных сетях.

Именно этого хотела менеджер Гейджа. Шумиха в социальных сетях означала, что их план сработал. Но Джанне не хотелось врать Брук.

— Я могу все объяснить. — Она не понимала, как ей объяснить свои фальшивые отношения с Гейджем.

— Я слушаю.

— Я не могу говорить прямо сейчас. У меня такое состояние, словно мне врезали кувалдой по голове, — прошептала она. — Вчера я перебрала с вином. Я не могу ни на чем сосредоточиться. Я перезвоню тебе.

Брук колебалась:

— Ты в порядке, Джанна?

Брук знала, как трудно ей приходится после смерти матери. И она регулярно звонила Джанне, чтобы проверить, как у нее дела.

— Я сразу приеду, если ты захочешь.

— Спасибо. Ты лучшая, но со мной все будет хорошо.

— А как же Гейдж, Джанна? Он меня беспокоит. Он совсем тебе не пара. Я знаю, он сексуален и у него очень красивые голубые глаза. Но, честно говоря, я надеюсь, что ты не закрутила роман с этим парнем.

Джанна никогда бы не влюбилась в такого парня, как Гейдж. И на то у нее веские причины.

— Мы поговорим позже. Я перезвоню тебе, обещаю.

— Ладно, поговорим позже, — с облегчением сказала Брук. — Береги себя.

— Я буду.

Джанна закончила разговор и выключила звонок. Она не хотела, чтобы ей снова позвонили.

Опустив голову на подушку, она попыталась расслабиться. Не прошло и пяти минут, как в ее дверь постучали.

— Уходи, — пробормотала она и нырнула с головой под одеяло, нуждаясь в покое, а не в нежелательном посетителе. Но это могла быть и Роуз, а Джанна не хотела ее игнорировать.

Она очень медленно встала и секунду сидела, собираясь с мыслями, давая голове привыкнуть к вертикальному положению.

— Никогда больше, — поклялась она и встала, осторожно надев поношенный купальный халат.

Стук стал громче, потом она услышала голос Гейджа из-за двери:

— Джанна, это Гейдж.

Она прикусила губу, не желая, чтобы он видел ее в таком состоянии.

— Гейдж, что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Помогаю тебе. Впусти меня.

— Мне не нужна твоя помощь.

— У меня есть ключ.

Она приуныла, поняв, что он пришел подготовленным.

— Это шантаж.

— Это помощь. Открой дверь, Джанна.

Она взялась за ручку, поджала губы и медленно приоткрыла дверь. Гейдж пришел с подносом, на котором были кофе в кофейнике, аспирин и тосты. Она отошла от двери, и он шагнул внутрь, направляясь на кухню.

— Я бы спросил, как ты себя чувствуешь, но твое лицо говорит само за себя, — произнес он утренний комплимент.

Скривив губы, он посмотрел на ее потрепанный халат. Взяв за руку, он положил ей в ладонь две таблетки аспирина и протянул полстакана воды.

— Выпей!

Она подчинилась.

Потом он налил кофе в две чашки и поставил их на стол. Положив руки ей на плечи, он подтолкнул ее к кухонному стулу:

— Сядь.

Она медленно опустилась на стул и подняла чашку с кофе, вдыхая аромат, а потом сделала глоток. Горячий кофе — то, что ей требовалось.

Гейдж тоже сел, взял тарелку с тостами и поднес к ее носу:

— Поешь?

— А надо? Ты эксперт по похмелью?

Он усмехнулся, смотря на нее с жалостью:

— Я могу много выпить.

— Я не сомневаюсь.

— Ты спала всю ночь?

— До тех пор, пока какой-то нахал не постучал в мою дверь.

— Сейчас десять часов утра, Джанна. И тебе следует поблагодарить меня за то, что я принес тебе лекарства. Очевидно, ты не знаешь, как себе помочь.

— Значит, я не эксперт по похмелью.

— Это единственное, в чем ты не разбираешься.

Она откусила тост. Он был сухим, как солома, поэтому она запила его кофе. У нее было скверное настроение, болела голова, и она не помнила, что произошло прошлой ночью.

— Ты не прав. Еще я не разбираюсь в фиктивных помолвках, так что прости, если я переборщила с вином.

— Ты прощена.

Джанна стиснула зубы, отчего ее голова разболелась сильнее.

— А мне понравилось видеть тебя распущенной и легкомысленной. — Гейдж отпил кофе. — Получается, в тебе есть нечто большее, чем я думал. Ты умеешь веселиться.

— Веселье? — Она не понимала, что он имеет в виду, потому что не помнила конец вечера. — Почему ты так решил?

Гейдж медленно жевал тост, заставив Джанну ждать его ответ. Она сомневалась, что хочет его услышать. И все же ей следует знать.

— Я отнес тебя в спальню и положил на кровать. А когда я пожелал тебе спокойной ночи, ты попросила меня не уходить.

Она хохотнула, словно он произнес какую-то глупость:

— Не верю. Я не могла такого тебе сказать. Гейдж поднял брови и посерьезнел. Неужели он не лжет? Потом его губы дрогнули в дразнящей улыбке.

— Ты права, Джанна. Ты этого не говорила. Но она помнила его дыхание на своей шее, его пальцы в своих волосах и то, как он нежно застегивал бриллиантовое колье. Его прикосновения взбудоражили ее и заставили осознать его мужественность. Она по-прежнему помнит аромат его одеколона и то, как колотилось ее сердце, когда он положил руки ей на плечи.

Но она не привыкла уступать Гейджу.

— Я знаю. Я бы не стала.

Одно ясно наверняка: она больше не отдаст Гейджу преимущество, несмотря на его поразительную красоту и ярко-голубые глаза, взгляд которых мог бы растопить ее сердце.

Глава 3

— Никто не должен знать правду, Кейд. Только члены семьи, — сказал Гейдж своему брату утром четвертого июля. Позже этим вечером в честь его и Джанны будет настоящий фейерверк.

— Мне не нравится, что Харпер участвует в вашем фарсе. О ней писали достаточно негатива в прессе, этого хватит на всю жизнь.

Кейд сел за кухонный стол, перед ним дымилась чашка горячего кофе. Вполне естественно, что он защищал свою невесту. Им пришлось пройти тернистый путь, пока они искали друг друга, и Харпер попала в неприятности из-за негативных публикаций в прессе. В определенный момент Харпер была самой ненавистной звездой реалити-шоу в стране. Но в итоге все обошлось. И если план Риган удастся, никто не пострадает. Как только лето закончится, о громкой помолвке Гейджа забудут, а