были зелеными и даже в наступивших сумерках, разбавленных лишь свечением моей спутницы, легко было различить, что резная листва дуба абсолютно свежая. Поверить в это было очень трудно, но еще труднее было поверить в тот факт, что каждый, абсолютно каждый листочек был закован в прозрачный лед. Каждая ветка была словно окутана блестящим и чистым, как горный хрусталь, стеклом. Дотянувшись до одной из нижних веточек, Аврора легонько коснулась заледенелого листка, и он вдруг засиял собственным внутренним светом. А вместе с ним, распространив свечение волной, засветилась и вся крона. Радостно засмеявшись, Аврора снова схватила меня за руку и потащила за собой.

— Наконец-то я снова здесь! Наконец-то я снова рядом с ними! — радостно выкрикивала девушка, оббегая дерево кругом. Лишь через несколько минут нелегкого бега сквозь снег мы сделали полный круг и остановились. Широко улыбаясь, Аврора поймала мой удивленный и недоумевающий взгляд и, наконец-то, объяснила мне происходящее — Это лучи. Солнечные лучи, которые отправлялись на Землю за сотни лет. Они не могли вернуться домой, поэтому природа приютила их здесь, на этом огромном дереве. Летом все листочки светятся каждый день. А зимой прячутся в лед, чтобы не остывать.

— Но как же… — я попытался задать вопрос, но у меня не вышло. Нелепо разинув рот, я смотрел на светящееся дерево и удивленно моргал — Как тебе удалось… Это?

Аврора словно смутилась и робко взглянула на свою работу. Горящее как огромный рекламный щит дерево в приближающейся ночи трубило на весь лес о том, на что способна эта хрупкая девушка в одном платье и с сумкой через плечо. Снова взглянув на меня, она наивно пожала плечами и просто ответила.

— Ну… Это же я — она снова схватила мою руку и потащила к дереву — Идем!

Подобравшись через сугробы к стволу, девушка лихо разогналась и, уцепившись за низкий обледенелый сук, взобралась на ветку повыше и потолще. Проводив ее удивленным взглядом, я скептически оценил ближайшие ветки и поинтересовался:

— Что ты делаешь? Ты что, собираешься лезть наверх?

— И ты лезешь со мной, Джерри! — не терпящим возражения тоном произнесла Аврора и удивительно легко подтянула меня за руку на ветку, на которой восседала. Подмигнув мне, девушка полезла выше — Не отставай!

За пару минут она добралась до середины обледенелой кроны, и уверенно держась за ветки, оглядывала раскинувшийся перед ней вид. Изо всех сил стараясь не отставать, я медленно карабкался за ней следом, каждый раз боясь примерзнуть к очередной ветке, но светящийся лед на удивление был теплым и не таял под моими руками. Дождавшись меня, Аврора одобрительно кивнула и снова начала восхождение. Я безропотно последовал за ней и попытался не отстать, но сделать это было не так-то просто — ноги скользили, мелкие ледяные веточки цеплялись за одежду и тянули вниз, словно протестуя против моего путешествия к верхушке дерева.

Однако, вместо меня, вниз вдруг сорвалась Аврора. За долю секунды пролетев разделяющее нас расстояние, она удивленно взглянула на меня и попыталась схватиться за любую из веток, но все они предательски выскальзывали из ее рук. Машинально вцепившись одной рукой в ствол дерева, я всем телом потянулся к падающей девушке и поймал ее за талию. Она свесилась с моей руки и на секунду замерла в таком положении, после чего завизжала и потянулась куда-то вниз, вне поля моего зрения. Подтянув ее к ветке, я повернул голову, чтобы выяснить, в чем дело и увидел улетающую вниз сумку Авроры.

— Нет! — протяжно воскликнув в ледяное переплетение веток, девушка дернулась вниз вслед за своей сумкой, но я удержал ее и попытался заглянуть ей в глаза. Сумка тем временем отскочила от одной из толстых веток и удачно повисла на суку в полу метре от нас.

— Постой! Успокойся! — попытался я ее вразумить — Я ее сейчас достану, слышишь? Сейчас. Побудь здесь!

Аккуратно спустившись, я попытался дотянуться до висящей на заледеневшем суку сумки и не сорваться вниз. Рука нащупала тонкий кожаный ремешок и прохладную металлическую пряжку. Осторожно перевалившись на левую ногу, я уцепился за соседнюю от сумки ветку и потянул ремешок на себя. Сумка послушно заскользила мне в руки и вдруг накренилась. Легкая крышка, закрывающая внутренности сумки, медленно откинулась, и из-под кожи полилось очень яркое сияние. Я попытался накрыть свет ладонью, но обжегся и чуть не потерял равновесие. От набирающего силу света парадоксально начало темнеть в глазах, и я почувствовал, как уходит из-под ног скользкая ветка.

— Нет, здесь нельзя! — услышал я тихий голос Авроры и сияние ослабло. Ноги твердо встали на широкую ветку — Ты с ума сошел что ли?

Темнота перед глазами рассеялась, и я увидел прелестное сияющее личико Авроры. Она внимательно смотрела на меня и поглаживала мою обожженную руку. Улыбнувшись моим поймавшим фокус глазам, она с упреком качнула головой и заговорила:

— Тебе что, память отшибло? Или может ты с ума сошел? Нельзя выпускать его на Земле! Ты же можешь навсегда ослепнуть!

— Я… Я не понимаю, о чем ты — попытался я оправдаться, но вместо объяснений, девушка вдруг рассмеялась, перекинула сумку через плечо и потянула меня за собой.

— Идем. Поднимемся еще чуть-чуть.

Через пару минут мы забрались почти на самую верхушку исполина и уселись на широкой и толстой ветке, свесив в пустоту ноги. Перед нами расстилался вид на поляну у подножья дуба и темный еловый лес, из которого мы пришли. Приглядевшись, я даже увидел за лесом тонкую ленту дороги, где прохлаждался мой джип. Но кроме мысли о том, что возможно я не выключил фары, меня больше ничего не беспокоило. Ледяная ветка подо мной была гладкой и очень удобной, но холода я не чувствовал. Сидящая рядом девушка довольно улыбалась, разглядывая светящиеся вокруг листья.

— Какой же ты забывчивый, Джереми Астерс — негромко произнесла Аврора и снова погладила свою сумку — Или глупый. Но раньше ты глупостей не делал, так что я буду думать, что ты просто забыл. А ведь я сто раз тебе говорила, что нельзя выпускать его на Земле. Да еще и ночью! Ну чем ты думал? Представляешь, какой был бы переполох?

Девушка взглянула на меня своими выразительными блестящими глазами и рассмеялась. Несколько минут она заливалась звонким смехом, а я, как завороженный, смотрел на нее и не знал, чего мне хочется больше — чтобы она продолжала мелодично смеяться, или же чтобы перестала хохотать и, наконец-то, объяснила мне, что тут происходит.

— Извини — в конце концов, совладав