– Потому, – назидательно ответил, – что вы еще не готовы к последствиям, которые могут вызвать такие статьи. Вы только начинаете. А начинать надо с простого.

– Мне что, заделаться фудблогером? – фыркнул Кирилл, недовольно сложив на груди руки.

– А вас интересует только еда? – поднял удивленно бровь. – Неужели нет интересных тем, кроме тех, что я перечислил?

– Для меня нет.

– Тогда вам не место на этом факультете.

– Это еще почему? – Парень явно обиделся.

– Потому что настоящий журналист должен уметь интересно написать на любую тему. Вы хотите стать настоящим журналистом? Тогда все в ваших руках. Итак, – обратился уже ко всем, – статью нужно написать до следующего занятия, то есть за неделю. Готовые статьи присылаем сюда, – написал на доске свой имейл, и сразу послышались щелчки. Фотографируют. – В дальнейшем все изменения и дополнения я буду скидывать на ваши почты рассылкой, так что не стесняемся, пишем свои имена и группу, я вас пока еще не запомнил.

Улыбнулся и посмотрел на Алису – похоже, она единственная, кто переписывал адрес электронной почты, а не снимал на телефон. Не верю, что ей так удобнее, скорее, это просто отмазка, чтобы смотреть не на меня, а в тетрадь. Ну и славно, мне же лучше.

Стоило прозвенеть звонку, как группа потянулась на выход. Алиса сразу смешалась с толпой, хотя я даже вышел вместе со всеми и пытался ее высмотреть. Когда нашел взглядом, она уже быстро удалялась по коридору.

– Хороша, – произнесли рядом со мной, и я оглянулся. Вот только мишки и не хватало. – Но не в моем вкусе, слишком тощая. – Вот и отлично. Пусть только попробует хотя бы посмотреть на нее, кобель. – Но ты таких любишь, – прошептал заговорщически и хлопнул по плечу. – Не хочешь после работы пойти в бар, посидеть? Поболтаем о былых временах…

– Нет, извини, у меня планы. В следующий раз.

– Окей, – пожал плечами Мишка и, посвистывая направился к выходу. А я все смотрел туда, куда ушла Алиса. Как черт подери, мне выкинуть ее из головы, раз уж так сложилось, что я ее препод, если она будет ходить ко мне на занятия аж два раза в неделю. У ее группы еще один предмет, который мне всучили. Да уж, задачка не из легких.

Алиса

– Алиса!

Услышав над ухом знакомый, с хрипотцой, голос, вынырнула из воспоминаний, где два тела сплетались в жарких объятиях на влажных простынях, и вздрогнула.

– Что?

– Вообще-то я задал вам вопрос.

Насмешливый взгляд карих глаз пронизывал насквозь. Меня снова бросило в жар. Почему он на меня так смотрит? Неужели догадался, о чем я думала? Я готова была провалиться под землю от стыда.

– Какой? – пискнула, вжимая голову в плечи.

– Где ваше домашнее задание? Сдали все, кроме вас. Я такого не ожидал. Что можете сказать в свое оправдание?

Видно было, что он ждет от меня ответа. Но что я могла сказать? Что не могу ничего делать, только и думаю, как мы с ним провели ту ночь? Что мечтаю все повторить? Что каждый раз, когда слышу свое имя из его уст, растекаюсь лужицей желания? У меня же есть жених! Но почему-то все мои мысли в последние недели только о нем, Дмитрии Александровиче, моем преподавателе журналистики. Он был незнакомцем для меня, и лучше бы так и оставалось.

Но я на него запала. Да-да, как в лучших традициях мыльных опер. Стоило один раз провести с ним ночь, и я буквально потеряла покой. Короче, влюбилась не на шутку. Настолько, что каждый раз, садясь за задание по журналистике, не могла ни о чем думать, кроме как о нем. Эссе, которые раньше писала за час, сейчас вымучивала сутками. Мне казалось, что они не дотягивают до нормального уровня, не такие, как раньше. Думала, как написать так, чтобы ему понравилось. Но все равно ни одна работа не казалась мне успешной или даже хорошей.

На каждое занятие я шла как на эшафот. Меня бросало то в жар, то в холод. А стоило ему посмотреть на меня или заговорить, казалось, что я сейчас просто умру. Странно, но он почему-то хвалил мои работы, приводя их в пример другим. Конечно, если я сдавала их вовремя. Так было в первую неделю. А вот на вторую… писать стало сложнее, в голове все время крутились сцены той ночи. Мозг постоянно подкидывать картинки, звуки, ощущения. Это невыносимо. Я включала музыку, пробовала писать одновременно с просмотром фильма, чуть ли не в транс себя вводила, но все без толку. Пришлось даже просить отца перенести прием по случаю помолвки. Увидев, как я выгляжу, он быстро согласился. Сказал, что в таком состоянии нельзя показываться гостям, так что вечеринку перенести аж на месяц. Отец предположил, что этого времени должно хватить, чтобы адаптироваться. Очень настойчиво предположил. Так что выбора у меня нет. Придется приспосабливаться.

В последнее время я стала часто задерживать сдачу домашнего задания по журналистике, отговаривалась тем, что не успела распечатать или плохо себя чувствовала, или придумывала что-то еще. Но. Судя по последнему занятию, мои отмазки больше не действовали. А писать становилось все сложнее и сложнее.

Очередную статью я закончила писать в пять утра и сразу же скинула Дмитрию Александровичу на почту. Подумала, что он, конечно же, не успеет проверить ее до утра – а утром должно быть занятие, – скажет, что я опять не сдала работу, а у меня будет ответ, что сдала. То, что он не успел проверить, не мои проблемы.

Удовлетворенная проделанной работой и предвкушая то, что будет на занятии, легла спать. Разумеется, долго поспать мне не удалось. В одиннадцать часов начиналась пара, поэтому в девять утра все же пришлось встать. Сделав крепкий чай, я села за ноут и не поверила своим глазам – у меня на почте лежала проверенная статья. Письмо пришло в половине восьмого утра. Быстро подсчитав в уме, пришла к выводу, что когда он получил мое письмо, то еще не спал, проверил его и отослал обратно. Вряд ли он встал в пять утра, чтобы специально проверить почту.

– Черт возьми, – в сердцах воскликнула, – да что же вам не спится-то по ночам, как всем нормальным людям?

Тут же вспомнив, во сколько сама ложилась обычно спать, улыбнулась.

– А вы, оказывается, тоже полуночник, Дмитрий Александрович? Ну ладно, учту.

Злорадно хихикнув, стала смотреть, какие ошибки он нашел в моей статье…

Дмитрий Александрович навис, не сводя с меня глаз. Я уже опять не помнила, какой вопрос он задал, поэтому