и аж целый капитан — Казанцев Алексей Петрович. Я запомнил его установочные данные из удостоверения, которое он мне показал перед началом разговора. Поначалу он спрашивал меня все о том же, как я оказался на том шоссе, где меня подобрали. Я все так же ссылался на потерю сознания, в результате которой ничего не помню о событиях того вечера. Но неожиданно для меня разговор принял немного другое направление.

— Ну хорошо, ты ничего не помнишь о том, что случилось, когда тебя избили, — пристально глядя мне в глаза, сказал Казанцев. — А поясни мне, как так получилось, что незадолго до этого на тебя и твоего товарища было совершено нападение, в результате которого твой товарищ Армен Оганесян получил проникающее ножевое ранение живота?

— Так я же уже давал по этому поводу пояснения в милиции — не моргнув глазом, ответил я. — Мы с Арменом гуляли по улице, и двое неизвестных мне мужчин попросили у нас деньги, а когда мы ответили, что у нас их нет, они напали на нас. В результате, противник Армена ранил его ножом, после чего оба нападавших убежали.

— Предположим, что так оно и было, — кивнул Казанцев. — Но вот вырисовывается какая-то странная цепь нападений, где ты раз за разом оказываешься в роли жертвы. Тебя это не наталкивает ни на какие мысли?

— Я думаю, что эти нападения никак не связаны между собой — совершенно уверенно отвечаю я чистую правду, которую всегда говорить легко и приятно. — Просто так совпало. Жизнь, она вообще такая штука, что в ней могут случаться разные, невероятные, на первый взгляд, совпадения.

— Да ты знаток жизни, как оказывается, — ехидно заметил Казанцев.

«Еще какой!» — Подумал про себя я. — «Ты бы просто офигел, приятель, знай сколько я в жизни всего повидал. Тебе и половины даже присниться не могло бы. Сидит тут, умничает, как будто все на свете знает.» Естественно, что ничего подобного я вслух не сказал, а просто застенчиво улыбнулся, изображая легкое смущение.

— Я это в книжках читал.

— Это хорошо, что ты любишь читать, — одобрительно кивнул Казанцев, и доверительно продолжил. — Я тут навел справки, ты положительно характеризуешься и в школе, которую ты вот только закончил, и спортом успешно занимаешься. В общем, ты не замечен ни в чем плохом, хотя попал уже пару тройку раз в разные неприятные истории. Меня настораживает то, что у тебя есть не очень понятные знакомые.

— О каких знакомых вы говорите? — Искренне удивился я.

— Например, о Марине Терентьевой, которая часто навещает тебя здесь в больнице, — Казанцев снова пристально уставился на меня, изучая мою реакцию на свои слова.

— Ну какая же Марина непонятная? — Еще больше удивился я. — Очень даже понятная и приятная девушка, она моя давняя знакомая, и можно сказать, что мы с ней дружим.

— Какая-то странная это дружба между вчерашним школьником и взрослой женщиной, которая в два раза старше тебя, — недоверчиво покачал головой Казанцев.

— А что здесь странного? — Я пожал плечами — Люди могут дружить независимо от возраста.

— Только дружить? — скабрезно подмигнул мне капитан.

— Только дружить! — Твердо ответил я. — Только я не понимаю, какое это отношение имеет к тому, что меня ударили чем-то тяжелым по голове?

— Да, вполне может быть, самое что ни на есть прямое, — огорошил меня капитан. — Твоя подруга Марина общается с очень опасными людьми, и весьма возможно, что именно они причастны к нападениям на тебя.

«Во, дает кэп! Это же надо, как он все повернул. Значит, в милиции пытаются прокачать версию, что какой-то хахаль Марины пытается меня устранить таким образом. Впрочем, вспоминая Нукзара, он где-то недалек от истины. Но, слава богу, о Нукзаре, здесь речи не идет, и он уже ни на кого никогда покушаться не сможет.»

— Нет, Алексей Петрович — я широко улыбнулся, чтобы показать кэпу, как он ошибается. — Я ведь, как вы сами говорите, вчерашний школьник, и ничего такого из себя не представляю. Ну зачем, каким-то опасным людям, я нужен, чтобы устраивать на меня такие сложные покушения? Которые, как вы сами видите, результата не достигли.

— Вот и я думаю, зачем? — кивнул мне Казанцев. — Но мы это узнаем. Обязательно узнаем.

— Очень на это надеюсь, — я пожал плечами. — Но думаю, насчет того, что в этом как-то замешана Марина, вы сильно ошибаетесь.

* * *

— Привет, мой хороший! — Марина легко, как бабочка, впорхнула в мою палату и, поставив пакет с гостинцами на тумбочку, поцеловала меня в губы.

— Привет, моя радость! Я очень соскучился по тебе — ответил я, когда она оторвалась от меня. — Пойдем пройдемся, погуляем, а то я уже устал лежать в постели.

Я прижал палец к губам и подмигнул, показывая, что не стоит здесь разговаривать. Марина кивнула и сразу же ответила.

— Пойдем, тем более что на улице сейчас так хорошо.

Мы вместе вышли в длинный больничный коридор и, спустившись по лестнице, вышли на большой больничный двор. На улице действительно было очень приятно. Дневная жара, наконец, отступила, и солнце уже не выжаривало все живое, что имело неосторожность выйти из спасительной тени. Мы медленно пошли по больничной дорожке.

— Ко мне сегодня приходил милиционер — капитан Казанцев Алексей Петрович. Слышала о таком? — тихо сказал я Марине, предварительно осмотревшись вокруг на предмет посторонних ушей.

— Да, он вчера вызывал меня на допрос по делам Вахо, — кивнула Марина.

— Понятно. Он сначала спрашивал меня о моих делах, а потом переключился на тебя и очень интересовался, что нас с тобой связывает.

— И что же ты ему ответил? — Лукаво улыбнулась мне Марина.

— Чистую правду, — серьезно ответил ей я, едва сдерживая прорывающуюся сквозь маску серьезности улыбку. — Что нас связывает чистая, ничем не замутненная дружба.

— А я бы с тобой сейчас немного замутила нашу чистую и непорочную дружбу, — сексуально облизнув губы, сказала мне девушка.

— Боюсь, здесь у нас с тобой это сделать не получится, — с сожалением сказал я, окинув взглядом округу на предмет обнаружения уединенных мест.

— Ладно, тогда потерплю до того момента, когда тебя выпишут и тогда, я тебя просто съем, — ответила мне Марина, больно