Папин голос прозвучал глухо. Каменная стена чуть дрогнула и появился проход.

— Быстро сюда!

Я нырнула в образовавшийся проём, и за моей спиной снова выросла каменная преграда. Выходит, магия у него есть. Я зажгла магический светляк и убедилась, что магия здесь работает.

— Мне передали твой приказ. Вертолёт доставил и сразу улетел. Потом глушилка, — быстро отчиталась я. — Вижу, что ты и без моей помощи справился с поисками Николая. Как он, кстати?

— Плохо, — отец посмотрел на Николая и сжал кулаки. — Нас предали, Яра.

— Кто эти двое? — спросила я, наклонившись к лежащим без сознания парням.

— Семён Аристов и Алексей Наумов, друзья Николая.

— Ты знал, что здесь могут быть разломные твари? — спросила я, понимая, что для отца нет разницы между призванными тварями и теми, что выходят из разломов.

— Нет… по моим данным здесь должна была оказаться жила ронанта, — слегка замявшись ответил он.

Я выдохнула сквозь зубы. Ронант — самый дорогой металл. Его используют для создания артефактов и особых мечей. Именно благодаря ронанту появились бронированные машины и доспехи, в которых можно выйти против сотни врагов в одиночку.

Конечно, отец не смог бы пройти мимо такой жилы. Не самый богатый граф из провинциального Тугольска, в котором кроме бесконечных болот и заснеженных гор не было ничего, ни за что не устоял бы. Хороший расчёт.

Но он солгал мне. Про тварей. Он точно знал, что в недрах горы когда-то открывались разломы, иначе не отправил бы Николая на поиски фульгурита. И он не мог не знать о тварях. Они всегда остаются рядом с разломами, даже если те давно закрыты.

Осмотрев брата и его друзей, я поняла, как мало времени у нас осталось. Если не вытащить их в течение часа, они погибнут. От меня толку мало — я не особо сильна, чтобы помочь донести троих раненых. Да и не целитель я… флакон с энергетиком у меня всегда с собой, но от ран это не поможет.

Отец молчал, а я открыла поясную сумочку и вынула флакон. Порошок из корня бениты ускорит заживление, но тогда мне придётся объяснять отцу, почему я решила добавить в энергетик эту травку, которая в наших краях не растёт. Книги из домашней библиотеки?

Припомнила всё, что касалось лечебных трав и зелий. Нет, там только рассказано о действии собственно лечебного зелья на основе стеблей, и ни слова о корнях. Ладно, сначала помощь, потом уже последствия, если они возникнут.

Я сыпанула во флакон с энергетиком щедрую порцию порошка, чуть подумав, добавила ещё.

— Помоги поднять им головы, — попросила я отца. — По очереди.

Он не стал спорить, видимо, и сам понимал, что мы в ловушке. Помощи ждать неоткуда, а так хотя бы есть шанс потянуть время.

Я разомкнула губы брата и влила в него энергетический коктейль. Потом повторила процедуру с друзьями Николая. Отец молчал. Хмурил брови и сжимал кулаки, но не стал говорить о том, что энергетик не вылечит ребят, а только немного поможет источнику.

— Яра… я хотел…

Отец не договорил, прикрыл глаза на несколько минут и о чём-то задумался.

— Скажи, папа, что для тебя семья? — не выдержав тишины, спросила я. — Только продолжение рода?

— Я женюсь, — выдал он вдруг. — Помолвка с баронессой Людмилой Свиридовой уже одобрена в канцелярии императора.

— Свиридова? Бездетная вдова из побочной ветви? Зачем?

— Ей отошли железные рудники покойного мужа и несколько медных шахт.

Я прикрыла рот, не задав следующий вопрос. Странно, что он вообще решил завести со мной этот разговор. Со мной — дочерью, которая примерно на том же уровне, что породистые лошади в его конюшнях. Красивые, вышколенные и абсолютно бесполезные. Таких лошадей выставляют напоказ, показывают их стать и породу — их ценность только в том, что они стали венцом селективной науки.

— Посмотри на раны, Яра. Ты знаешь, кто оставляет такие следы?

Я знала. Поняла это сразу, как только увидела рваные края порезов на одном из друзей брата. Семён или Алексей? Я до сих пор не знала, кто из них кто. Такие раны оставляют разломные твари, порождения скверны. А ещё их оставляют призванные менталистами увры, которых без должного опыта не отличить от разломных.

Любую рану можно срастить, можно вырастить оторванную руку или ногу, даже шрамы убираются при желании и наличии денег на хорошего целителя. Но следы от когтей тварей останутся на лице этого молодого мужчины навсегда. Их не прикрыть и не извести лечебными притирками.

Когда-то красивый, явно породистый парень был обезображен. Левая щека была изодрана в клочья. Из-за спёкшейся крови было не видно остальных повреждений, но я точно могла сказать: если парень выживет, он будет уродом.

Николаю и второму парню повезло больше — когти оставили следы на теле. У брата был ранен бок, а у его друга плечо.

Вот только… сразись они с тварями, они бы не выжили. Да, их потрепали и сильно. Но они живы.

Живы.

Их не убили.

Оставили здесь.

Они приманка. Приманка для нас.

— Мы не выйдем отсюда, — прошептала я, глядя на обезображенное лицо парня.

— Не выйдем, — подтвердил отец и указал на черноволосого парня с разодранной щекой. — Это Алексей Наумов. Второй наследник и гордость графского рода.

— Тогда ему повезло, — я отвернулась и пожала плечами. — Графскому наследнику можно быть уродом, это нисколько не уменьшит его ценность для потенциальных невест.

— Ты слишком спокойна.

Отец подозрительно щурил глаза и пытался отыскать во мне хоть какие-то эмоции, но я была пуста. Я не могла ничем помочь этим юнцам, что отправились в горные тоннели без поддержки. Не могла их вылечить или хотя бы вытащить. И я не могла ничего противопоставить тем, кто стоит за всем этим.

Я будто снова вернулась в свой мир. В умирающий мир. И ничего не могла сделать. Ничего! Дар жизни, такой ценный для нас, оказался бесполезен против скверны. Мы все оказались бесполезными.

— Яра! Ярина!

Оказывается, отец уже не в первый раз звал меня, но я так погрузилась в своё отчаяние, что не заметила этого.

— Яра, я слышу разломных тварей.

— И что ты предлагаешь?

— У меня есть артефакт… артефакт переноса. Но он только для двух человек.

Я засмеялась. Глухо и истерично. Можно подумать, отец станет вытаскивать меня