На перрон Николаевского вокзала столицы нашей родины города Санкт-Петербурга я ступил в десять часов утра тридцатого августа. Настроение — самое замечательное. Уладил я наконец все московские дела. Документы оформил, с геральдической палатой всё решил, Гюйгенса нанял. Въедливый дядька оказался, до зубной боли. Штат своей службы набросал, обосновав каждую позицию, всё до мелочей уточнил. И даже по первоочередному вопросу — ловли засланного казачка, есть пара задумок. Кстати, мою идею развил.

Питер, в отличие от Москвы, встречал меня типичной погодой, присущей Северной Пальмире. Холодный ветер с Балтики, мелкий дождь. Разительный контраст с первопрестольной, где мы просто плавились от жары.

Семейство Невстроевых находилось сзади, в районе высадки третьего класса. С ними Жиган, он и багаж получит, и довезет всех до места. А я налегке, с легким саквояжем. До чего же удобно, описать не могу. Свистнул извозчика, сел, и поехал. Красота. А день, какой был день тогда? Ах, да, среда. Очень уж в строку песня зашла, и я даже потихонечку запел, чтобы никто не услышал: «Ну вот, исчезла дрожь в руках…». Может, питерская прохлада это не так уж и плохо?

И радующая глаз, да и кошелек тоже, очередь с зонтиками на прием никуда не делась. Скамеечки поставили отдельно, как я и говорил, молодцы. В квартиру заходил не стал, пошел в больницу. Романовский должен на месте быть, соскучился без него. Пообщаемся хоть, чайку откушаем.

Стоило мне на порог ступить, тут же встретил Ельцину. Ждала она меня, что ли, увидев?

— Здравствуйте, господин Баталов. Извините, что вот так сразу, с дороги, но у меня есть ряд вопросов, не терпящих отлагательств.

— День добрый, Зинаида Яковлевна. Потерпите минут десять хотя бы, я освобожусь, поговорим. Устроит вас так?

— Да, спасибо, — не очень довольно ответила она и скрылась в ординаторской.

Романовский оказался на месте. Может, он расскажет, что за беспокойную сотрудницу мы взяли? Но только успели пообниматься, зазвонил телефон.

— Тебя, наверное, уже трижды спрашивали за последний час.

— Кто такой нетерпеливый? — спросил я, и тут же услышал ответ от телефонистки.

— С вами будут разговаривать из резиденции Великого князя Сергея Александровича.

И сразу вслед за этим — Лиза. Лично!

— Князь, вы приехали?

Конечно, телефонистки уши греют. Сейчас о конфиденциальности телефонных переговоров никто и не думает. По открытому каналу с возможностью стороннего подключения…

— Да, а что случилось?

— Срочно приезжайте. Сын… Сашенька… — тут она сорвалась, явно всхлипнула. — Ему плохо третьи сутки!

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Неужели гемофилия вылезла?!

Глава 3

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Возбуждаетъ большiе толки открытiе бациллы чумы. Опыты прививки, сдѣланные въ институтѣ экспериментальной медицины проф. Ненцкимъ, дали блестящiе результаты.

ЛОНДОНЪ. По свѣдѣнiямъ «Truth», королева Викторiя намѣревается лично надѣть на Государя Императора знаки ордена Викторiи большого креста. Государынѣ Императрицѣ будетъ пожалованъ орденъ Викторiи и Альберта первой степени.

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Въ текущемъ году заканчиваются сроки для подачи сочиненiй на слѣдующiя премiи: академiи наукъ, имени Н. И. Костомарова, в 4,000 ₽ за лучшiй словарь малорусскихъ нарѣчiй — 1-го декабря и николаевской академiи генеральнаго штаба, имени генералъ-лейтенанта Г. А. Леера — 3-го декабря.

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Въ настоящее время идутъ усиленныя подготовительныя работы по устройству въ Москвѣ въ будущемъ году XII международнаго съѣзда врачей.

Я поехал на лихаче. Расстояние плевое, но это же центр города, любой ломовой извозчик может организовать пробку просто так, на ровном месте. Вот и мы попали, но деньги свои по повышенной таксе водитель жеребца получал не напрасно — мастерски развернулся на пятачке и поехал в объезд.

Врачебный саквояж я одолжил у Дмитрия Леонидовича. Заглянул, всё ли нужное лежит внутри, и помчался. Услышал только за спиной негодующий полукрик Ельциной: «Вы же обещали меня выслушать!». Не пожар, потерпит.

Пока ехал — усиленно размышлял. У Алисы было семь детей. Из них одна девочка, Мария вроде, умерла в раннем детстве. Из выживших мальчик Леопольд скончался в возрасте не то четырех, не то пяти лет от последствий гемофилии, а девочка Алис, в крещении Александра, стала носителем. Из оставшейся четверки два парня и одна девица вполне благополучно размножались, вроде бы, как и сыновьями тоже. Вероятность, что у Лизы та же беда — ровно половина. Пятьдесят на пятьдесят. Если она носитель, то у Сашки вероятность заболеть ровно половина. Один шанс из двух. Простейшая решётка, как там его, Паннета, что ли, перед глазами. Блин, нафиг эту статистику, если получил гибельный ген, то доумножайся я сейчас хоть до одной стомиллионной, ничем не поможет.

Встретил меня дворецкий, он же и провел в спальню сына. Да, знают об отцовстве всего несколько человек, и я — последний, кто это разгласит. И посещать его часто не могу, чтобы не вызвать подозрений. Бесит это меня безмерно, но поводов для постоянных визитов хирурга в доме Великого князя не имеется, а то, что я не педиатр, всем очень хорошо известно.

Естественно, без медицинской помощи мальчишка не остался, в комнате имелась сиделка, и врач тоже кружил по периметру. Причина беспокойства коллеги стала очевидной, стоило только взглянуть на Александра. Дыхание как бы не шестьдесят в минуту, при каждом вдохе межреберные промежутки втягивались, губы синие, и главное — он клокотал и хрипел так, что и за дверью, наверное, слышно было. Тяжелый бронхит или пневмония. Но точно не гемофилия, которой я опасался по дороге.

— Коллега, здравствуйте. Я Баталов Евгений Александрович, меня пригласили для консультации, — представился я высокому доктору в пенсне.

— Рад знакомству. Гневанов Дмитрий Витальевич, детский врач. Получается, вас мы ждем вторые сутки? Телеграфировали в Москву, но оттуда ответили, что вы выехали. К прибытию поезда кто-то там опоздал…

— Я здесь. Мне бы руки помыть. И расскажите хоть кратко анамнез заболевания, чтобы времени не терять.

Блин, будто дежавю.