– Как мило, – Леди Пустое Семя не знала иных эмоций, кроме сарказма. «Ее прическа похожа на надгробие!» – осенило Мириам Дутль, но она смолчала. – Вы их провожали? Или вам так интересна судьба этого юноши?

– Мне она интересна, – лорд Холдсток был кем угодно, только не трусом. – Я мечтаю, чтобы он или кто-то другой пришел однажды сюда и сровнял нас с землей.

– Вы же слышали про планы наших покупателей, – у стен дома было множество ушей, и все они с жадностью впитывали любые слухи. – Заправка!

Тюремное заключение вне тела, в стенах этого дома, оставило призракам бездну свободного времени. Они познавали мир, как насекомые, неторопливо, на ощупь. Если можно считать учебой подсматривание в замочную скважину за чужой жизнью. Никто не понимал принципов двигателя внутреннего сгорания и прочих современных механизмов, но что самодвижущиеся повозки нуждаются в питании, знали все.

– Чушь! – оскалился Душекрад, остро и бескомпромиссно, как всегда. – Вы читали этих людей? Они – ровня тому, что ждет нас в подвале.

– Тоньше, Душекрад, тоньше! – насупился Гордон Бёрн и показал глазами на карты.

Уселись за стол.

Фан-Дер-Глотт вытолкнул на центр колоду и прищурился на Чиз.

Та сдала, бурча под нос что-то малопристойное. Сотни лет оказалось недостаточно, чтобы научить мертвую кухарку приличным манерам.

Первые три круга сыграли молча.

Слова им теперь почти не требовались. Вдумчивый наблюдатель сумел бы разглядеть в игре нечто большее, чем ежедневный ритуал. Призраки явно спорили о чем-то. Их позы, мелкие жесты, взгляды, которые они бросали вокруг.

Наконец Голос из Тени поднял карты и тут же перевернул их, показывая свой расклад. Остальные поступили так же. Лорд Тангейзер с сожалением смотрел на полную кровавой масти руку.

– Две руки остались в колоде. – Голос начал с очевидного. Они могли по-разному относиться к леди Зеленое Солнце, но ее кончина приближала финал каждого из них. Когда-то их было больше тридцати. Точного числа не помнил никто.

Первыми на корм твари пошли случайные гости того жуткого вечера. За ними – прислуга. Мириам Дутль помнила, как она кричала, пыталась удержать горничную Бетти, но зло тогда было сильным, не в пример мощнее нынешнего жидкого тумана. О, тварь оказалась разборчивой! Всех виновников она оставила на сладкое. Пиршество растянулось на годы.

И когда призраки пришли к единственному общему выводу – зло им не победить, они решили сбежать. Никакой мести и отчаяния. Сухой расчет. Жажда убийства засохла в первые годы заточения. Ничто так не смиряет, как бестелесное ожидание смерти.

– Я знаю мало ростков, – Голос показал всем червовую четверку. – Старший сегодня ушел в пас, – одним сердцем он наколол карту на подсвечник.

– Шшшш, – Круел Райт ткнул пальцем в сторону дверного косяка. Взгляды скрестились, как клинки. Тишина молитвенно сложила руки и сомкнула веки. Минуту все мучительно пытались разглядеть, что увидел там Райт. Потом таракан показался.

– Делаем ставки, – Фан-Дер-Глотт подбородком показал на перья, разбросанные по столу. В отсутствие чернил приходилось макать их в раствор ржавчины, толченого угля и пороха. «Потусторонние чернила, замешенные на вое и громыхании цепей!» – насмехался Душекрад, единственный, кто умел их готовить. Призраки много чему научились в своем замке Иф.

Торопливо расчеркали карты, леди Пустое Семя взялась тасовать.

Они рисковали. Никто не понимал, сможет ли тварь прочесть их каракули. Умеет ли оно читать?! В любом случае заговор пах скверно.

Карты разлетелись, как приговоры.

Лорд Холдсток вчитывался в кривой частокол строчек: «Заманить еще одного… его силой выкопать останки…» – опасная глупость, наверняка писала Чиз.

Кухарка щурилась и пыталась по слогам разобрать ажурную вязь аристократического почерка: «Выжить. Любой ценой. Добывать ему крыс, кошек. Детей! Заплатить их жизнями». Чиз замутило от такой низости, но она услышала в себе тонкий одобрительный писк. У нее была робкая щенячья душа.

Мириам Дутль не стала читать. Ей достались надписанные ею самой карты. Все равно на них не было ни слова правды. Что-то о чести и принятии собственной участи. Лицемерная попытка казаться лучше своего замысла.

Охотник кривился: «Мы обязаны ему подчиниться и тем самым искупить грех. Дать ему все, что он просит. Стать ему верными слугами и палачами!»

Голос из Тени читал корявую, сочиненную на колене считалку: «Раз-два-три, глаза скорей протри. Четыре-пять-шесть – хочет тебя съесть. Семь-семь-семь – убегай совсем. Восемь-девять – надо больше верить. Десять-десять-раз – свет совсем погас». Она не казалась Голосу смешной. Интуиция твердила, что среди них скрывается предатель. Но продался тот недавно или служит много лет – Голос терялся в догадках.

Леди Пустое Семя улыбалась: «В сущности, наши дети заслужили ровно то, что сделало их отцов тучными и уверенными, мор, глад и казнь души. Ибо месть Небес – кара, не знающая границ и совести».