множество вопросов по любому поводу и без. Но Уриэль не утратил этого качества и с возрастом, если можно говорить о возрасте в его смешные пятнадцать лет. Тем не менее, в отличие от своих сверстников, он остался куда более вдумчивым и любопытным человеком. Для Уриэля самой большой загадкой была жизнь.

Хотя была еще одна весьма интересная дисциплина – история. Но тут уже однозначно виноват исключительно преподаватель, с упоением рассказывающий про древние цивилизации, глобальные катастрофы, войны, мятежи и дворцовые перевороты. Да еще и, получавший образование в университете, отец стремился впихнуть в его голову все что касалось торговли, производства, банков, цехов и всего, что связано с деньгами. Слушать эти рассказы ему безусловно было интересно, но тут уже он своим интеллектом не блистал, как всегда балансируя между тройками и четверками. Слушать - это одно, а учить – другое. Если хорошие оценки сами плыли к нему в руки – он был не против, а если нет, то он обойдется и без них.

Несмотря на такое наплевательское отношение к школе, он считал себя умнее и сознательнее сверстников. Плохо учась, Уриэль верил, что стоит ему захотеть и поднапрячься как он сразу же догонит их на любых фронтах, в чем его убеждала ситуация с биологией. И эту удобную позицию был способен перевернуть с ног на голову сегодняшний день. Ведь предстоящая проверка магических способностей – это совсем другое. Магический дар не натренируешь, не накачаешь, да даже жульничество было не доступно! Он отчаянно не хотел проигрывать в том, на что не мог повлиять. Оказаться бездарным – было бы полным и тотальным поражением. Сама его природа оказалась бы ущербной.

Пугало его не только это. Вся его жизнь с семи лет проходила под этой «магической» звездой. Из-за этого он столько страдал в школе, посещая самые тяжелые уроки, вместо того что бы веселиться с друзьями, или на крайний случай работать у отца, получая за это неплохие деньги. И вот, сегодня может оказаться, что все это было зря. Что если его никуда не примут? Куда он потратил свое время, всю свою беззаботную молодость? На обучение знаниям, которые ему совершенно не интересны. Кроме того, он видел надежды всех своих родственников. Кем бы не была семья мага – после выпуска юного волшебника из академии – на них проливался дождь из всяческих благ и почестей. Это решит любые проблемы на несколько поколений вперед, при чем не важны ни оценки, ни должность колдуна, ничего, кроме самого этого факта. Неподъемный вес чужих ожиданий не давал Уриэлю и головы поднять.

Утешением для юного мага служило только то, что в общем-то колдуном он быть не хотел. Нет он, конечно, рассчитывал закончить академию, но опять же, едва прикладывая усилия, и запоминая минимальное количество информации для сдачи экзаменов. Жизнь мага – постоянное самосовершенствование, это знали все, кто выходил за рамки песен и романтических романов. Но был и некий процент волшебников, которые полностью предавали этот путь и лишь зарабатывали приобретенными способностями на безбедную старость. Так хотел поступить и Уриэль. Став колдуном, он бы оправдал надежды семьи и не напрягаясь прожил бы долгую и счастливую жизнь. Так что не стоит ни о чем волноваться. Сегодняшний день ни на что не влияет. Его жизнь уже лучше, чем у большинства, а он ведь еще ничего не сделал. Приложить капельку усилий, и он во главе отцовского предприятия уже будет рулить всем их небольшим городком. На всякий случай он несколько раз повторил про себя эту мантру, чтобы справиться с возрастающим стрессом. Обычно такой способ помогал.

Уриэль прислушался к себе. Видимо в этот раз самовнушение не сработало. Его охватил мандраж. По телу пробегали волны какого-то неясного холодка, а сердце стучало не ровно – то замедляясь, то ускоряясь. В его комнате было темно из-за зашторенных окон и немного душно, но он все равно лежал на кровати полностью одетый в новый, парадный камзол. Его мысли ходили по кругу, зациклились на нескольких точках-идеях и прыгали бесцельно от тревожных - к ужасающим, и обратно. Не способный свернуть с этого маршрута он совершенно потерял счет времени. Спустя целую вечность переживаний, уничтоживших его настроение и остатки решимости, с улицы раздался колокольный перезвон в главном городском храме. Скоро к сумбурной мелодии подключились остальные. Все они играли в разнобой, создавая ужасную какофонию, но на Уриэля эта музыка подействовала сугубо положительно. Была в ней какая-то магическая, или даже божественная природа. Кроме возвышенных чувств, колокола возбудили в нем что-то гораздо более древнее, первобытное и важное – чувство голода. В их доме сейчас должен был начаться завтрак!

Если он сможет поступить, то сейчас будет его последняя встреча с родней на ближайшие пять лет – в магических академиях нет каникул и свиданий с родителями. Разве что, если сильно повезет, то можно встретиться с ними на одной из практик. Но Уриэль, наверное, и сам этого не хотел. Если он самостоятельный человек, каким он себя считал, то он должен быть способен прожить несколько лет вдали от родственников. Ничего страшного с ним не случится. По правде, он даже не против от них хорошо отдохнуть. Семейка у него была та ещё. Ничего плохого, конечно, но личное пространство и внутренняя свобода были у него сейчас в дефиците. Этот аргумент смог возродить остатки его воли, и будущий маг, наконец, преодолел жаркие, но комфортные объятья своей кровати, и сделал шаг к взрослой жизни, которая начиналась прямо за дверью его комнаты.

Уже коснувшись пальцами дверной ручки, он решил в последний раз взглянуть на свою комнату, в которой прожил недолгие пятнадцать лет. Уриэль с жадностью вглядывался во все мельчайшие детали, но с грустью находил, что ничего примечательного в ней, к сожалению, не было. Голые стены, окна, стол, шкаф, остальная мебель, несколько полок с нечитанными книгами. Если подумать, комната осталась в неизменном виде после десятка лет проживания в ней. Как будто тут никто и не жил. Было в этом нечто неправильное, но менять ее уже поздно.

С этими безрадостными мыслями он и спустился в столовую. Как он и думал, за накрытым столом его уже ждали. Во главе сидел его отец – Бурут Кассинский. Уриэль получается тоже был Кассинским, но в их семье предпочитали фамилию не упоминать. Это была история глубоких обид пяти вековой давности. Но каким-то чудом традиция сохранялось до сих пор. Бурут был полноватый высокий