— Ого, археология — это круто! — оживился Семен.— Вы искали затерянные гробницы, как Лара Крофт? Почему именно в наш город приехали? Думаете, что именно здесь спрятан вход в затерянный город Чингисхана?

— Чингисхан никогда не был так далеко на западе,— спокойно ответила учительница.— Я здесь вследствие семейных обстоятельств, которые к делу не относятся. Ещё есть вопросы?

— Вы приехали в наш город к своему возлюбленному? — с улыбкой спросила Вероника.— Расскажите, это так романтично.

— Это не имеет отношения к истории,— холодно сказала Ксения, явно пожалевшая, что начала поддерживать этот диалог.

— Просто так к нам из Москвы не едут,— крикнул с задней парты Костя.

— Нет, правда очень любопытно, расскажите,— присоединилась к общему веселью Света.— А ещё вот что интересно: куда вы ездили в экспедиции, в какие страны? Может быть, фоточки есть? — покажите на телефоне или назовите адрес страницы.

— А вам удавалось находить какие-нибудь таинственные артефакты? — продолжил дирижировать балаганом Семён.— А может быть, вы приехали к нам, потому что вас настигло древнее проклятье из вскрытой гробницы? Расскажите, очень интересно.

— Хватит! — несколько повысив голос, сказала Ксения Олеговна.— Нет нужды уделять мне столько внимания, давайте я проведу перекличку, чтобы познакомиться с вами.

    Её слова потонули в шуме, создаваемом развеселившимися учениками.  Раньше самой молодой учительницей в школе была их классная руководительница, с которой 11«Б» связывали очень неформальные отношения. Остальные учителя были гораздо старше и строже, поэтому появление в школе ровесницы Лены ребята восприняли как особый подарок, превращая урок истории в продолжение классного часа.

    Больше всех выделялся Семён, продолжавший громче всех выкрикивать вопросы разной степени глупости:

— Скажите: как вы считаете — проклятья древних гробниц существуют? А от чего чаще всего умирают археологи? Все ли ваши коллеги вернулись с раскопок?

    Ксения Олеговна не выдержала, закрыла журнал, который она взяла в руки для переклички, и резко хлопнула им по столу. От неожиданного громкого звука класс на секунду смолк, и учительница чётко и громко произнесла ответ на последний вопрос:

— Древние проклятья, несомненно, существуют, и одно из них настигло вас прямо сейчас! Достаньте двойные листочки, сейчас будете писать контрольную работу по остаточным знаниям из прошлого учебного года. И только крепкая память о древних знаниях способна спасти вас от неминуемой двойки!

Глава 3. Одинокий вечер

    Как часто бывало в их классе, первой готовую работу сдала Жанна Ивова. Задача, поставленная новой учительницей, не была чрезвычайно сложной. На каждый из шести вариантов было задано всего по одному вопросу. Однако для учеников, привыкших к тестовым заданиям, сформулировать ответ самостоятельно было непросто, особенно после долгих летних каникул. Большинство мучительно соображало, что бы такое написать, уставившись в чистые листки, и только неугомонная Жанна сдала свой вариант за десять минут до звонка.

    Ксения Олеговна внимательно прочитала работу и спустя две минуты размышлений подошла к девочке и вернула листок с крупной четвёркой в углу. Буквально на секунду цвет лица отличницы переменился на оттенок, близкий к её рыжим волосам, а затем вернулся в норму. Она резко вскочила со своего места и сказала:

— Скажите, почему четыре? что не так? — я же написала про все реформы Петра I! О каждой по пунктам расписала подробно — и плюсы, и минусы.

— Да, ты очень хорошо помнишь основные факты и даже даты, чем я приятно удивлена,— кивнула Ксения Олеговна.— Но ты забыла про церковную реформу, о ней не сказано ни слова. Поэтому только четыре.

    Жанна на секунду задумалась, закусив нижнюю губу. В младшей школе за эту привычку её дразнили «Заинькой», однако в старших классах остроумная девочка могла так резко ответить шутнику, что никто не рисковал называть её иначе, чем по имени. Девочка понимала свою ошибку, но никак не хотела признать свою неправоту, природное упрямство клокотало внутри и стремилось вырваться наружу бурным потоком. Жанна бросила взгляд на доску, где был написан вопрос, и резким тоном спросила:

— Но ведь вопрос звучит как «Государственные реформы Петра I»? Я и не должна была писать обо всех, например о приказе бороды брить и прочих мелочах. Мой ответ — именно про государственные реформы, а церковь — не государство, вот я специально и не стала отвечать.

    Ксения Олеговна удивлённо посмотрела на Жанну. Очевидно, она никак не ожидала, что с первого урока ученики так яростно будут вовлекать её в дискуссии на исторические темы. Пустой журнал ещё не мог дать никакой информации об успеваемости, но перед ней сейчас явно была отличница и первая ученица в классе, возможно, претендующая на золотую медаль. Сама мысль даже о рядовой четвёрке в начале года была для неё мучительным оскорблением, с которым просто так смириться нельзя.

— В результате реформы Петра Великого церковь фактически стала частью государства, ещё одним государственным институтом, своеобразным «министерством по делам души»,— спокойно парировала учительница.— Учитывая колоссальное влияние религии на тогдашнее общество, получение контроля над церковью — очень важный и прогрессивный шаг государя императора. Пётр очень чётко разделял веру и церковь: как говорится, богу — богово, а кесарю — кесарево. Так что не упомянуть эту реформу было никак нельзя. Я могу поставить пятёрку в журнал, если для тебя это важно. Но ты должна осознавать свою ошибку, чтобы в будущем исправиться.

    Жанна снова покраснела. Карьера разведчика-нелегала была ей строго противопоказана, поскольку на лице за долю секунды проступила вся гамма эмоций. Губы нервно сжались в тонкую линию, и через мгновение, справившись с приступом гнева, девочка гордо сказала:

— Нет, спасибо, не нужно. Четвёрка так четвёрка; такого больше не повторится. Можно идти, если нет других заданий?

— Подожди пять минут до звонка,— примирительно улыбнулась учительница.— Не хочу, чтобы ты без дела болталась по школе.

    Жанна коротко хмыкнула, села на своё место и принялась копаться в рюкзачке, а учительница вернулась к доске.

    Миша, до этого внимательно следивший за этой сценкой со своей второй парты, вновь уткнулся в свой не слишком исписанный листок. Он в очередной раз почувствовал себя не в своей тарелке. Да и с местом не повезло: сидел бы на один ряд левее, получил бы вопрос о завоевательных войнах Екатерины II, о которых он хоть что-то помнил. Суворов, Ушаков, Измаил… что-то там с Польшей и Крым; в общем,