Генка вспыхнул, а Сергей Анатольевич улыбнулся:

– Девчонка она у тебя. Чуть взрослее моей Лерки. Глаз да глаз нужен. Ты молодец – справлялся…

Он затормозил у подъезда:

– Знаешь, я всегда о сыне мечтал. Повезло мне, как считаешь?

И ушел. А застывший на своем месте Генка несколько заторможено подумал, что Лерку, пожалуй, придется терпеть. И ее псарню тоже. Ради такого мужика…

* * *

По закону подлости Леля свой выбор остановила только на третьем, последнем доме. Впрочем, он понравился и другим. По всем параметрам.

И тем, что располагался на самой окраине дачного поселка, чуть в стороне от остальных домов. И тем, что вокруг него разбит большой, соток на пятнадцать, сад, где фруктовые деревья мешались с высоченными, в беспорядке разбросанными по участку соснами. И тем, что сам дом находился не у самой дороги, как остальные, а прятался в глубине сада, и казалось: посторонних людей вообще рядом нет. И даже тем, что дом был старинным, двухэтажным, явно довоенной постройки. Правда, он требовал основательного ремонта, но…

– Справимся, Ген, как думаешь? Я – рукастый…

– Что, и нанимать никого не будем? – ужаснулась Леля, восторженно рассматривая ближайшую сосну. И уважительно потрогала пальцем разогревшуюся на солнце потрескавшуюся кору.

– Посмотрим. Может, и не будем. Дом еще крепкий.

И Сергей Анатольевич утащил Лелю куда-то на второй этаж: приводить в порядок хотя бы одну спальню.

Остальные оказались не у дел и занимали себя, кто как умел. Взбудораженный полученной свободой Ральф черным метеором носился по саду. Ленивый, медлительный Клоп, забыв о больной ноге, привычно мотался в кильватере. Лера рассеянно бродила среди деревьев, изредка надкусывая очередное яблоко, и ее круглое личико счастливо светилось.

А Генка вдруг впервые за много лет почувствовал, что у него появилась настоящая семья. Состояние было непривычным, и он слегка растерялся. Кружил между высоченными соснами, присматриваясь и к дому, и к саду, и к новым домочадцам. А потом решительно пошел к старой яблоне: под ней до сих пор стояла клетка с несчастным попугаем. Вывезенный заботливой Лерой на свежий воздух, он томился под темным платком. Видимо, хозяйка все еще опасалась за его шею.

Генка сорвал платок и громко воскликнул:

– Свободу попугаю!

И взъерошенная, большущая, ярчайшей красно-зеленой расцветки птица (таких Генка раньше видел лишь в фильмах да на картинках) знакомым гнусавым голосом проворчала:

– Свободу-свободу… Жрррать давай!

И ТАКОЕ добавила, что Генка вспыхнул, как маков цвет, и вороватым движением набросил темно-коричневый платок обратно на клетку.

Нет уж, свежий воздух – это, конечно же, прекрасно, но вот его матери совершенно незачем слышать подобные словечки!

Глава 6

Ограбление

Домой возвращались очень поздно и уставшие донельзя. Даже шумный Ральф утихомирился и вяло валялся под ногами у Леры.

К дому подъехали лишь к часу ночи, когда в машине не спал разве что сам водитель. Остальных пришлось расталкивать. И если Генка проснулся практически сразу, то вот остальные…

Сергей Анатольевич сдался первым и почти вынес сонную Лелю из машины. Генка, невольно подражая ему, извлек наружу отчаянно зевающую Леру. Ральф растолкал носом сладко дрыхнущего Клопа. Из джипа ленивого бультерьера ему пришлось буквально выпихивать.

В подошедший лифт вошли все. Даже черный терьер не захотел подниматься на шестой этаж самостоятельно, хотя обычно этих дурно пахнущих кабинок не признавал.

Когда выгрузились на площадку, Ральф вдруг забеспокоился и зло заворчал. И только что дремавший на ходу Клоп как-то мгновенно проснулся. Его нос уже не перевешивал все остальное, и потрясенный Генка впервые увидел, КАКИЕ у буля милые зубки.

В отличие от приятеля, Клоп рычать не стал. Он набычился и танком попер на закрытую дверь. И пока Сергей Анатольевич, встревоженно поглядывая на собак, шарил в кармане в поиске ключей, разъяренный чем-то буль своим железным лбом протаранил дверь. И она ОТКРЫЛАСЬ.

Все пораженно застыли. Глаза Лели и Лерки стали совершенно круглыми. Леля побледнела, а Лера почему-то тоненько заскулила и как-то незаметно оказалась за спиной у Генки. Оба пса безмолвно исчезли в темной квартире.

Через несколько секунд оглушительной тишины, Сергей Анатольевич встряхнул головой и сказал:

– Ждите, я сейчас.

– Я с тобой! – пискнула Леля и вцепилась в его руку.

Генка оглянулся на испуганную Леру и заявил:

– Мы тоже.

– Ладно, – хмыкнул Коваленко-старший. – Раз собаки молчат, значит, чужих в доме уже нет. Так что пошли. Только уговор: не пугаться. У нас, как вы понимаете, явно были гости. И не из званых.

* * *

– Да уж, гости!

Генка пораженно бродил по разгромленной квартире и мысленно удивлялся терпению неведомых грабителей. ЧТО они искали, было непонятно, но перевернули ВСЕ.

На кухне из баночек и пакетов были высыпаны крупы, сахар, пряности, кофе. Разлетевшейся мукой был припудрен весь пол. В комнатах оказалась вспорота мягкая мебель. Из шкафов были вытряхнуты вещи, с полок сброшены книги. В недавно еще уютном жилище словно ураган прошел.

– Нда… – задумчиво пробормотал Сергей Анатольевич. – Интересно, что же искали…

Он вопросительно посмотрел на тихо плачущую Лелю. Та пожала плечами, а Генка хмуро заметил:

– Нам тоже интересно.

И сердито сдернул платок с мертво зажатой в руке клетки. Разбуженный ярким электрическим светом попугай сонно заворочался. Открыл глаза, осмотрелся и застыл в некотором обалдении. Потом тряхнул хохолком, звонко долбанул клювом по решетке и восторженно заорал:

– …твою мать!

– Точно выразился, – согласился Генка и удовлетворенно накрыл клетку.

Он вдруг почувствовал себя лучше. Сергей Анатольевич хохотнул, подмигнул Генке и бодро бросил:

– Так, дамы, спокойно! Все хорошо, что хорошо кончается!

Обе «дамы» от подобного заявления дружно открыли рты. Лера поспешно размазала по грязному лицу слезы и изумленно выдохнула:

– Х-хорошо? Ты ЭТО называешь – «хорошо»?!

И она широко обвела дрожащей рукой разгромленную комнату.

– Конечно, – кивнул ее папенька и хитро посмотрел на дочь. – Помню, кто-то хотел Клопа с Ванькой дома оставить?

Лера побледнела, даже, скорее, позеленела. Поспешно нашла взглядом клетку и молчаливого, мрачного буля, замершего у самого порога, и слабо улыбнулась:

– Ну, если так…

– Только так! – решительно подтвердил новый глава семьи. – Все живы, здоровы, а мебель давно пора сменить! Как вам такая точка зрения?

Леля с Лерой переглянулись. Генка невольно хмыкнул и окончательно определился: этот мужик в его отцы вполне годился.

Поэтому стенать они перестали, подсчитывать вслух и про себя потери – тоже. Просто быстро навели в спальнях относительный порядок – читай: все наиболее мешающие обломки дружно сволокли в зал – и легли спать.

Такое удовольствие, как полицию, единодушно решили отложить