Шрифт:
Закладка:
– Да вы-то тут не виноваты, господин подпоручик, – вздохнув, проговорил Гончаров. – Место уж больно удобное для засады, могли бы и всю колонну запросто обстрелять или камнями побить. А за ребят мы хорошо кровь этих взяли. – Он кивнул на вытаскивавших к дороге тела горцев егерей. – Там ещё ближе к завалу девятерых сверху сбили. Так и остались они лежать с ружьями.
– Начальство, начальство идёт! – послышались крики. И Копорский вытянул шею.
– Ах ты ж, с Огневым и сам наш полковник сюда следует! Гончаров, Блохин, а ну-ка скройтесь отсюда! Вон к ручью лучше, к самым кустам перебегите. А то вид у вас…
Тимофей, морщась от боли, застирывал исподнюю рубаху, а Лёнька вовсю тёр кровавое пятно на его фрачной светло-зелёного цвета куртке.
– Господин полковник, головной дозор принял бой с двумя сотнями горцев! – донеслось от дороги. – Пытались нас окружить, пленить или уничтожить. Своими силами неприятель был обращён в бегство. На месте боя найдено две дюжины тел противника. Подобрано полтора десятка мушкетов и много холодного оружия. Взвод потерял шестерых драгунов убитыми и четверых ранеными, один из которых уже вернулся в строй.
Лёнька бросил мокрый мундир на камни и перебежал от русла ручья вверх.
– Ребяток смотрят убитых, а теперь трупы татар, – комментировал он, прячась за валуном. – А вот теперь уже ружья и сабли трофейные. Вроде не гневаются. Ну всё, кажись, пронесло, уходят.
– Хватит там уже таращиться, помощник, блин! – проворчал Гончаров. – Коли сам вызвался, так давай застираем быстрей, да я всё сушиться на камнях разложу. До вечера если не просохнет, потом от холода заколею. Меня и так чего-то сильно знобит.
– А это потому, что ты крови много потерял, – проговорил, сбежав к ручью, Лёнька. – Рана не сказать чтобы уж и шибко большая, но, видать, жилу какую-то всё же перебило. Хорошо хоть, не главную, а то бы совсем кровью истёк.
Примерно через пару часов солдаты расчистили от завала дорогу, и колонна прошла через теснину. До вечера оставалось уже недолго, и генерал Небольсин повелел разбивать лагерь в небольшой долине у ручья. Пехотные колонны протопали по дороге и рассыпались по окрестностям. Вскоре сюда же подтянулся обоз с пушками. Телеги, фуры и орудия выставили прямо на дороге. Выпряженных лошадей разместили у ручья в боковом ущелье. Солдаты сновали по долинке, разыскивая топливо для костров. Деревьев тут было мало, и скоро вырубили подчистую весь кустарник. В сумеречное небо потянулись дымы многочисленных костерков.
– Егерям из пятнадцатого их превосходительство повелел все скалы вокруг лагеря проверить, – рассказывал обрубавший сушняк Чанов. – Первый эскадрон и агеевских казаков дорогу вперёд разведать послал и двойными караулами повелел стеречься. Да-а, не больно-то тут хорошее место для ночлега, вокруг одни лишь скалы, а долинка так себе, совсем тесная. И так-то ночью в горах холодина, а тут ещё и от воды будет студить. Попробуй ты кострами обогрейся. Чего это, дрова, что ли?! – Он пнул срубленные хлипкие стволики. – Тут даже и деревьев-то хороших в округе нет. Не наросли большие на голом камне.
Тимофею было холодно, вроде и мундир просох, и шинелькой сверху прикрылся, но тело била дрожь.
– Иванович, твоя это, – сказал Кошелев и накинул на него сверху бурку. – Надевай, надевай, ну чего топорщишься! Трофейная, с того самого горца, которого ты напоследок на скалах сбил. И ничего не говори даже! – остановил он вскинувшегося было Тимофея. – Так общество всё наше постановило. Твой трофей это по праву, тут и говорить нечего. И вот ещё. – Драгун протянул хороший, достаточно новый пистоль. – Наш, драгунский, офицерский при нём ещё был. Неужто же Гераська да вдруг мимо пройдёт. Ты-то сам любитель такого. Папаха ещё белая к этой бурке идёт, ну а уж сабельку с богатыми ножнами мы господину подпоручику отдали. Чай, не осерчаешь за такое?
– Да нет конечно, – произнёс с улыбкой Тимофей. – Спасибо вам, братцы. Благодарствую.
– Носи, Иванович, носи, – послышалось от сидевших вокруг костра драгун.
– Только с шапкой-то осторожнее ночью, а не то в темноте караул ненароком за горца примет, – пробурчал Герасим.
– А то он и сам не знает. – Сидевший рядом Чанов толкнул Рябого. – Чай унтер-офицер цельный, а не ты – голь перекатная.
Антонов отмахнулся и, взяв опустевший котёл, под смех товарищей пошёл от костра к ручью.
– Обидчивый, – заметил, кивнув ему вслед, Лёнька. – А чего на шутки своих обижаться-то? Тимох, дай шапку поносить? – И натянул себе на голову мохнатую папаху. – Ох и пышная же, белая, только старшины татарские такую таскают на башке. У всех остальных-то они чёрные. Видать, подханка какого-то ты пулей сбил.
Тело вскоре согрелось, и дрожь унялась. Тимофей привалился к камню и, слушая разговоры товарищей, начал клевать носом.
– Спи, спи, уже. – Лёнька натянул ему на голову папаху и расправил на ногах бурку. Где-то перекрикивались караульные, слышалось ржание лошадей, покрикивала со скал ночная птица. Тимофей засыпал под такой уже привычный шум военного лагеря.
Глава 4. Аул Гахраман-бека
– Задача у нас всё та же, – стоя перед строем, пояснял подпоручик. – Ближняя разведка дороги перед прохождением колонны. Дальним дозором проскакивают казаки Агеева. Мы же идём головным прямо перед основным войском. Только теперь уже следуем всем взводом вместе, братцы, а в войсковом авангарде за нами едут оба наших эскадрона. Держимся настороже, сами знаете, через пару суток поворот к Нухе будет. От шекинских мятежников после вчерашнего теперь всяких неприятностей можно ждать. Да, и последнее, второе отделение у нас почитай, что всё выбито, командир его с простреленной ногой в лазарет положен. Трое уцелевших драгунов на время распределяются по оставшимся отделениям. В первое к младшему унтер-офицеру Гончарову переходит Кузнецов Илья. В третье к Плужину Дерюгин Фома и Стогов Афанасий. Всё, взвод, разойдись! Обихаживаем и седлаем коней!
– И так цельная дюжина в отделении, куда ещё одного нахлебника сунули, – топая к загону с лошадьми, традиционно ворчал Герасим.
– Обращаешься давно с ним? – поинтересовался, кивнув на штуцер, у переведённого драгуна Гончаров.
– Да с полгода как выдали. – Тот пожал плечами, идя рядом. – Как на Баку с князем Цициановым выходить, как раз ведь тогда обоз из Тифлиса пришёл. Ну, вот с ним мой штуцер и привезли.
– В бою стрелять приходилось из него? – полюбопытствовал Лёнька. – А то учения – это одно, а вот когда горячее дело – совсем другое.
– Да вот только вчерась, когда татары нас зажали, пуль семь точно из него выпустил, – проговорил Кузнецов.
– И как, попал? –
