до того, как остальные трое проплыли до бортика.

Класс загудел и захлопал.

Физрук хмыкнул:

— Мы, вообще, в одну сторону плаваем. Занимался?

— Разряд, — едва проронил, чтобы не показалось, что хвалится, ведь именно этого от него хотел бы отец.

— Это хорошо. У нас соревнования через неделю. Придешь?

— Ну, могу.

Антон выбрался на поверхность и пошел за полотенцем. Билан возмутился:

— А как же поцелуй?

Он отмахнулся, но вдруг рядом с ним оказалась соседка.

— Ты не должна, — только и успел он ей сказать, но мягкие девичьи губы уже прижимались к его.

От ее волос пахло вишней и корицей, Антон непроизвольно положил руку на талию. Раздалось улюлюканье, Тростянецкая метнулась в сторону. Смотрела внимательно, будто приценивалась. Он улыбнулся:

— Как хоть тебя зовут?

— Алина.

1 день после

— Где она? — раздался визг из коридора.

Толбоев перевел взгляд на Соню. Та часто заморгала и закусила губу.

— Это, видимо, за тобой. Но я еще завтра тебя жду.

Соня вскочила и выбежала наружу. Толбоев закрыл папку, потянулся и вышел.

Кирсанова-старшая выглядела как подруга Сони. Тоже в футболке с модным лозунгом, те же кудрявые рыжие волосы и мешковатые джинсы.

— Альбина Кирсанова, верно?

Та не отвечала, прижимая к себе Соню. Толбоев вздохнул:

— Завтра будьте добры явиться к девяти. Ни с кем не контактируйте, новости не смотрите, не читайте. Снотворное — и спать.

— А какое снотворное? — вот и все, что спросила она.

39 дней до

К последнему уроку он устал — представляться самому, запоминать бесконечные имена и лица. Все, чего он хотел, — это покоя, так что на перемене сел на подоконник и прикрыл глаза. Когда он их открыл, справа от него селфилась светловолосая девушка в короткой клетчатой юбке.

Вдруг слева его тронули за рукав. Антон обернулся и вздрогнул: девушка уже стояла перед ним и улыбалась. Он перевел взгляд направо, потом снова налево и замотал головой. Девушка рассмеялась:

— Я Кристина Огнева.

Ее копия протянула ему руку:

— А я Полина.

— Тоже Огнева? — сообразил он.

— Ага, — Полина села рядом с ним, почти соприкасаясь ногами. — Классно плаваешь. Ты очень красивый, знаешь.

Он знал это столько, сколько себя помнил, — от женщин, всех тех женщин, что дергали его за волосы, трепали за щеки, гладили — сначала по-матерински, а затем иначе, хищно, улыбаясь густо накрашенными губами. Умный, добрый, смелый? Нет, только красивый, красивый мальчик — сними с него это лицо, и что останется? Он вспоминал старый фильм, где Ди Каприо заковали в железную маску, и думал иногда, что и с ним не помешало бы это сделать, ведь только так он бы мог узнать, что о нем думают на самом деле.

— Запишем сторис, ладно? — она уже вытаскивала телефон, не потрудившись получить согласие.

Девушки облепили его с обеих сторон, и Кристина (или Полина, он успел запутаться) вытянула телефон:

— Всем привет, а у нас в классе новенький! Смотрите, как нам идет этот красавчик! Алексей, классно плавает. Не забудьте поставить огонечки, чтобы мы видели, что вам интересно!

Антон выдавил выученную фирменную улыбку в зеркальное отражение экрана: что ж, девочки правы, они здорово смотрелись вместе.

— Я Антон, — сказал он, когда кто-то из Полистин убрал телефон. Получилось обиженно.

— Прости, пожалуйста, Кристина все время путает имена. Антон Алексеев, да?

Он кивнул.

— А сам-то кого запомнил? Как меня зовут? — девица прищурилась.

— Полина.

Рассмеялись одновременно, одинаково — так, будто натренировались на синхрон. Антона замутило.

— Попался!

Он снова почувствовал себя одураченным и уже сделал шаг в сторону, но кто-то из них ухватил его за локоть:

— Ладно, ладно. Рассказывай, кого ты уже запомнил.

Антон стал загибать пальцы, развешивая опознавательные таблички:

— Марк, староста. Сидит с рыженькой. Сестра?

— Не-а, Соня Кирсанова. Они сто лет дружат.

— А может, и не дружат, — фыркнула Полистина.

— Соня бы не стала. Только от безнадеги. Это же… Марк, — покачала головой вторая.

— Слушай, ну Марк не настолько плох.

— Он такой душный. Как дед все время.

— Да ладно тебе, просто типичная Дева.

Антон сделал в голове пометки: «душный-как-дед-Марк» и «слишком-хороша-для-него-Соня» — и продолжил:

— Билан, это который…

— Толстый. С шутками за сто, — скривилась Полистина.

— Я хотел сказать: Тема? Веня? Леня?

— Сеня он. Но никто его так не зовет. Он сидит с Вадиком.

— Другим?

— Но никто его так не зовет, — Полистина рассмеялась.

— Еще этот, пловец.

— Алекс. Сидит с Катей. У которой каре с челкой, вот такой. — Полистина провела пальцем по его лбу, а Антон отшатнулся.

— И не только сидит, вот здесь точно. Катя к нам в десятом пришла, у них сразу и началось.

— Еще девушка, которая поет.

— Слава, — обе одновременно скривились, так что Антону снова показалось, что он смотрит на отзеркаленное изображение.

— Что? Вы ее не любите?

— Ну, понимаешь, у нас блог и у нее тоже. Только у нас все по-честному, мы на органике растем, а у нее накрутки. Сотни тысяч просмотров и десяток комментов. Хотя с таким папашей могла бы и менеджера нанять.

— Мы предлагали ей заколлабиться. Взаимопиар, все такое. А она сказала, что с микроинфлюэнсерами не работает.

— А про что у нее блог? А у вас? — пришлось спросить, хоть не очень-то и хотелось.

— У нас лайфстайл близняшек-моделей. А у нее… — закатили глаза, — да все подряд. Эзотерика. Чакры, астрология, таро — вот это все.

Полистина застучала по телефону и показала аккаунт неузнаваемой Славы slavabogа, где девушка стояла в той же короне из звезд.

— Скромно, — он кивнул. И тут он вспомнил: — А, есть ж еще Алина. Тростянецкая, да?

Девушки быстро переглянулись.

— Что? У нее тоже какая-то кличка есть?

— Тростянецкая — это уже кличка. Имя нарицательное.

— Почему?

Из коридора вынырнули Марк и Вадик (Другой, мысленно поправил себя Антон, надо называть людей так, как они сами этого хотят, иначе ходить ему в Алексеях). Марк заозирался и наконец наткнулся взглядом на Антона:

— Тебя Геннадий Ильич просил зайти.

— Это еще кто?

Отозвался Другой:

— Классный. У него кабинет рядом