Поставить фонтан и новые скамейки обойдётся мне дешевле, чем если жители Дальнегранска поднимут бунт. Если всё правильно подать, меня даже полюбят.

«Барон Терновский победил в войне, но не захапал себе всю виру, а на город потратил. Какой молодец!»

Про блокаду никто и не вспомнит. Голода мы с Рылиным в любом случае не допустим. Уже были предварительно заказаны продукты из Пихтогорска, а уничтожать гуманитарный конвой бехтеевцы не имеют права.

Я как-то внезапно обнаружил себя не только бароном, но и де-факто соправителем города. Волнительное ощущение, когда ты в ответе за жизни двадцати тысяч человек — примерно столько жило в Дальнегранске.

— Привет, Белослава, — сказал я, войдя домой.

— Здравствуй, Эспер, — сказала сестра и вздохнула.

Она сидела в своей комнате и делала вид, что занимается алхимией. Готовила очередной крем или какую-нибудь маску для лица. Но вот именно, что только делала вид. Я хоть и не разбирался в её ремесле, но сразу понял, что сестра не особо увлечена делом.

— По-прежнему думаешь, что это твоя вина? — подвинув стул и сев рядом, спросил я.

— Чья же ещё? — Бела отодвинула мисочку с каким-то раствором.

— Любимая сестрёнка, — я обнял её за плечи и поцеловал в щёку. — Перестань. Я ведь уже объяснил. Война готовилась и без того, я в этом уверен на сто процентов. То, что Алексей застрелился — удачно подвернувшийся повод. И это его решение. Глупо себя винить.

— Но ведь он из-за меня…

— Нет, — жёстко прервал я. — Из-за себя. Ты не вынуждала его спускать курок, ты просила остановиться. Он не захотел.

— Да, но всё равно…

— Никаких «всё равно». Я запрещаю тебе винить себя. Если хочешь кого-то винить, то вини Алексея или меня.

— Тебя? — Белослава подняла на меня полные слёз глаза.

— Я же объявил войну и пленил Петра. Как он, кстати?

— Уже встаёт. Целитель хорошо поработал.

— Славно. Послушай, мне нужна твоя помощь. Заодно отвлечёшься от тёмных мыслей.

— Конечно, Эспер, — Бела смахнула слёзы с ресниц. — Что я могу сделать?

— Поухаживай за Петром. Принеси ему что-нибудь вкусненькое, смени повязки, поболтай. В общем, окружи его заботой. Ты ведь всё равно собиралась это сделать, не так ли? У тебя доброе сердце.

— Да, собиралась… Я уже приносила ему чай со сладостями. Он отказался.

— Рано или поздно согласится. Я хочу, чтобы ты вошла к нему в доверие.

Белослава задумчиво посмотрела на меня, а потом спросила:

— Зачем?

— О чём ты сейчас подумала, сестра? — прищурился я. — Неужто решила, будто я предлагаю соблазнить его?

— Нет… То есть, да, — смутившись, поправилась Бела. — Прости.

— Я бы ни за что не стал тебя так использовать. Просто стань ему другом, войди в доверие. Не касайтесь темы войны. Если он начнёт об этом говорить, переведи тему. Проще говоря, будь собой.

— Это как-то подло, Эспер…

— Что в этом подлого? Я не прошу разыгрывать дружбу. Подружись на самом деле.

Немного помолчав, Белослава кивнула:

— Хорошо. Но всё-таки зачем?

— Чтобы он почувствовал себя уютно и расслабился. А когда расслабиться — исподтишка вытяни из него информацию о том, кто науськал на нас Бехтеевых. Это очень важно.

— Поняла, — сказала сестра. — Я постараюсь.

— Не надо стараться. Ещё раз говорю, будь собой. Моей милой старшей сестрой, — я опять поцеловал её. — Только не заходи слишком далеко. А то вдруг Пётр тоже в тебя влюбится.

— Ну… он, по крайней мере, не такой приставучий, как Алексей. Да примет его Перун, как сына.

— Да примет. Всё равно не увлекайся, — улыбнулся я. — Бехтеевы наши враги, и они вассалы рязанского князя. Ситуация и без того сложная, не стоит ещё больше её усложнять.

Я встал и собрался было уйти, когда Бела спросила:

— Кстати, что ответил Владислав? Он нам поможет?

— Не знаю. Он передал только устное послание, что позволяет отключить портал.

— И всё?

— И всё, — кивнул я. — Видишь ли, между Москвой и Рязанью сейчас и без того напряжённые отношения. Понятия не имею, захочет ли Влад вмешиваться. Но если рязанский князь как-то поможет Бехтеевым, тогда и московский вряд ли останется в стороне.

— Ой, — Белослава прижала пальцы к губам. — Но это же может привести к большой войне.

— Вряд ли. Стороны не готовы к ней. Большие войны начинаются годами. Но наш конфликт с Бехтеевыми может быть первым звоночком. Не думай об этом, просто сделай то, что я попросил, ладно?

— Ладно…

— Спасибо. Увидимся за ужином, — сказал я и вышел из комнаты.

Направился в свой кабинет — тесную каморку, которая раньше, видимо, использовалась как кладовая. Здесь даже не было окна, и пришлось установить на потолке светящийся артефакт.

Размеры кабинета удручали. Однако это всё