Пришла она в себя довольно быстро — по-прежнему слепая, девушка нащупала асфальт руками и шатаясь сделала первый шаг. Шум машины она услышала слишком поздно, незряче вскинула руки и в тот же момент ее что-то ударило с силой, вторично лишая сознания.

Спустя два часа после начала ревизии наших припасов и предметов первой необходимости, я объявил перекур:

— Ден, пошли покурим.

Подвал мы благоустраивали довольно долго, до момента, когда мы его выкупили у ТСЖ, он был весьма захламлен и многие жильцы бессовестно сносили туда свои старые вещи: сломанные телевизоры, холодильники, стиральные машины. Весь подвал ремонтировать смыла не было, слишком много труда и денег пришлось бы потратить. Отделив третью часть, привели его в порядок — пришлось даже сделать перегородку из гипсокартона на всю ширину. Двери остальных трех подъездов в подвал были намертво заварены Ваней.

После покупки дома в Старом Кудоме, часть запасенных предметов отправили в Брыкин Бор, поручив дедушке разместить все это в подвале нового жилища. Ваня предлагал переправить все, кроме продуктов питания и оружия, но мы с Денисом не согласились. Существовала вероятность, что в силу определенных причин мы не смогли бы эвакуироваться. Поэтому, набор для выживания следовало оставить и здесь. А набор, оставленный в Одинцовском убежище, был впечатлительный: фонари, повербанки, рации, спальные мешки и три двухместные палатки, пара топоров, пила, молотки, набор гвоздей и саморезов, изоленты, скотчи, теплая одежда в виде ватников, чемоданчик с набором инструментов. Были десять канистр с топливом по двадцать литров — пять с соляркой и пять с бензином.

Запас воды и еды был впечатляющий — девятнадцатилитровых бачков с водой было десять, двадцать пятилитровых, три упаковки «Славяновской» с бутылками по полтора литра и десять упаковок с поллитровыми. Несколько ящиков с тушенкой, сухари, рис, гречка, рыбные консервы, чипсы (их очень любили наши девушки), картофель, скумбрия холодного копчения в вакуумных пакетах, мед, конфеты, чай, кофе. Были печенье, пряники и еще пара ящиков еды, накупленной Альбиной и Машей, которые заведовали припасами. Я не очень любил спиртное, пил только по праздникам. Денис пил, но всегда в меру, а Ваня был в завязке. Но десять ящиков водки и пара ящиков вина тоже были припасены на всякий случай.

В подвале имелось две электроплитки для приготовления пищи, шесть кроватей, восемь стульев и гора матрацев. Ваня даже прикрепил баскетбольное кольцо, чтобы можно было покидать мяч от скуки.

Начав готовиться к ядерному апокалипсису, я очень много читал про поражающие факторы ядерного оружия. И хотя зачастую источники противоречили друг другу, вывел для себя несколько основных правил. Если человек находится на расстоянии больше десяти километров от эпицентра взрыва, у него появляются шансы выжить. При удвоении этого расстояния шансы возрастали в несколько раз. Главное — избежать ударную волну и разрушения, вызываемые при ее прохождении. Проникающая радиация от эпицентра взрыва далеко не распространяется, всего на пару километров. Очутившийся в эпицентре может не думать о радиации, его испепелит температура взрыва.

Второй главной опасностью были радиоактивные осадки и наведенная ими радиация. Первые, самые тяжелые осадки непрореагировавшего радиоактивного вещества, начинают выпадать спустя двадцать минут. Но основная часть радиоактивных веществ поднимается высоко в атмосферу и выпадает постепенно, что занимает период от нескольких месяцев до нескольких лет, в зависимости от высотности взрыва, мощности бомбы и еще ряда причин.

Радиоактивный фон в месте ядерного взрыва понижается кратно каждые часы. Существовало несколько методик теоретического подсчета радиоактивности после взрыва, но все они сходились в одном — чем больше времени человек не выйдет на открытую местность из убежища, тем больше шансов не получить облучение.

Перелопатив гору книг и перечитав половину источников в интернете, пришел к выводу, что минимум необходимого времени нахождения в убежище составляет две недели. В подвале у нас было немало комплектов для защиты от облучения — прорезиненные дождевики, респираторы второго и третьего класса защиты, высокие резиновые сапоги, перчатки из толстого латекса, несколько противогазов последней модели. Это не могло дать стопроцентной гарантии, но значительно повышало наши шансы на выживание.

Вернувшись домой после ранения, практически сразу после выздоровления, я купил несколько дозиметров. Я не дозиметрист, мне не обязательно было понимать тип излучения, поэтому моим выбором стали компактные дозиметры «Родник-3», работавшие на батарейках до десяти лет без замены.

Первые пару дней даже таскал один с собой в кармане, постоянно замеряя радиационный фон везде. В Одинцово он колебался от 0.16 до 0.26 микрозиверт в час, что укладывалось в норму.

Проходя с Денисом к курилке, автоматически посмотрел на показания дозиметра — 0.44 микрозиверт в час.

— Радиационный фон повышается, а ведь прошло всего два часа после взрыва.

— Интересно, сколько снаружи? — Денис выудил сигареты из пачки, протягивая мне.

— В разы больше, все кто без защиты или оказались на улице, уже получили серьезную дозу, — прикурив, выпустил клубы дыма:

— Что нам с этой девушкой делать?

— Ты ее притащил, раньше надо было думать, — беззлобно огрызнулся Денис, затягиваясь, — И этому хачу здесь не место, наши припасы не бесконечны.

— Держать силой его не буду, но и прогонять нельзя — это верная смерть, а припасов у нас с излишком, хватит с запасом, даже с учетом Ашота и девушки. Не жалеешь, что тестя и тещу не забрал сюда?

— После всего, что они сделали? — Денис уставился на меня как на больного. — Ты не забыл, что мой тесть мент, тот самый, что давал показания против меня, зная, что у нас с Машей все серьезно? И жена его не лучше, такая же змея. — Денис затушил окурок в пепельнице, — Нет, не жалею, хотя и радости нет. Эта змея, — Денис ненавидел тещу больше, чем тестя, — пока я сидел, все пыталась свести Машу с другим, чтобы меня забыла. Столько попыток предприняла, сутенерша, — сплюнув в помойное ведро, мой друг закрыл тему, которая всегда причиняла ему неприятность.

Родители Дениса жили в Сочи, еще лет пять назад продали свою квартиру, купили небольшой домик в Дагомысе и наслаждались жизнью пенсионеров. Ваня был сиротой, вырос у бабушки, умершей четыре месяца