мм пушки или наши девятидюймовые орудия Обуховского завода с длиной ствола в 35 калибров, даст экономию в весе свыше трехсот пятидесятитонн. И это будет полезная мера — использование башен дает только неплохую защиту, в отличие от казематов, но на этом достоинства заканчиваются. Причем, следует принять во внимание взрыв такой башни на «Петропавловске», с детонацией погреба, который привел к гибели броненосца. Вместе с тем, башенное расположение орудий имеет следующие недостатки — частые поломки электрических приводов, теснота, плохая вентиляция. Как следствие снижение скорострельности, и меньшая скорость наведение орудия на цель, что не имеет места при расположении орудийной установки в каземате или палубной установке с легким щитовым прикрытием. К тому же, как выяснилось, наши шестидюймовые снаряды имеют малый заряд пироксилина, в отличие от японских, и не несут таких разрушений. Хуже того, они способны пробивать даже тонкие броневые плиты на неприятельских кораблях линии, имеющих большую площадь бронирования. И с ростом дистанции боя становятся бесполезными. Потому настоятельно требуется их немедленная замена на стволы более крупного калибра с тяжелым снарядом, пусть и за счет вполне допустимого снижения скорострельности.

Контр-адмирал Молас, начальник штаба Тихоокеанского флота говорил уверенно, потому что сам провел все требуемые расчеты. И теперь на совещании флагманов выступал со своим отчетом.

— Вес бортового залпа практически не изменится — германская пушка имеет хорошую скорострельность, а снаряд весит почти как три наших «облегченных» шестидюймовых. То есть — две таких пушки полностью заменят как башенные, так и батарейные орудия, вместе с очень существенной экономией веса. К тому же последние использовать при волнении достаточно затруднительно, они расположены ниже верхней палубы. Наши девятидюймовые пушки гораздо тяжелее германских — двадцать три против семнадцати тонн. При этом намного хуже по дальнобойности — ствол 35, а не 40 калибров, дистанция пятьдесят, а не восемьдесят кабельтовых. А вес снаряда лишь на пуд тяжелее — восемь против семи.

Адмиралы переглянулись — бой японцы начинали как раз на такой дальности, и редко приближались ближе, чем на сорок кабельтовых. И ведь попадали, хотя тратили много снарядов. Потому девятидюймовая пушка для перевооружения броненосцев не годилась, да и двадцать пять тонн весовой «экономии» будут отнюдь не лишними.

— Первые восемь пушек уже идут по железной дороге, оставшиеся шесть доставят в Петербург намного позже. А потому следует предложить установить последнюю партию вместо башен на строящемся броненосце «Слава» — в отличие от других он спущен на воду в прошлом году, и находится в более низкой степени готовности. Так что перевооружение лучше провести на достройке, это не отнимет времени, но при этом резко снизит строительную перегрузку за счет снятия шести башен среднего калибра.

— А чем тогда наши крейсера вооружать будем, если германские пушки на броненосец поставят? Ведь два восьмидюймовых ствола на борт слишком мало. А одних шестидюймовых орудий, пусть их даже два десятка, недостаточно, чтобы нанести повреждения любому японскому броненосному крейсеру. На них даже пожаров в бою не видно!

Вице-адмирал Безобразов только головой покачал — он был бледен, постоянно прихварывал, однако уезжать из Квантуна на лечение отнюдь не собирался. И вопрос задал не из праздного интереса — Петр Алексеевич держал свой флаг на «Громобое» в бою, где погиб приведенный им же самим из Владивостока в Дальний несчастный «Рюрик». И безосновательно считая себя невольным виновником, жаждал реванша.

— На «Громобое» баковое и ютовое орудия будут заменены на восьмидюймовые пушки, снятые с «России», еще одна пушка будет установлена на «Баяне». А четвертая останется в резерве на случай замены — потери в бою неизбежны. Для вооружения «России» будет поставлен десяток, может чуть больше, германских 17 см пушек через месяц, максимум шесть недель. По Транссибу пойдут в первой очереди. Восемь из них можно установить на верхней палубе взамен планируемых 21 см пушек. Орудия новые, дальность стрельбы больше семидесяти кабельтов, вес ствола с затвором десять с половиной тонн, снаряд ровно четыре пуда — можно заряжать вручную.

— Тогда все двенадцать поставим на верхнюю палубу, взамен шестидюймовых орудий — по общему весу соответствует. А здоровяков в команде много, кто четыре пуда легко таскать сможет. Хотя куда увесисто, чем два с половиной пуда, но все же меньше, чем пять с половиной. Лишь бы снарядов из Германии поставили в достатке. И было бы неплохо нижнюю батарею перевооружить — вместо десяти Кане втиснуть восемь крупповских орудий.

Вице-адмирал Безобразов сразу повеселел — слабость бортового залпа главным калибром на русских броненосных крейсерах была всем давно очевидна, но в Адмиралтействе ради «экономии» не желали обращать на это внимание, отписывая, что кораблям не стоит ввязываться в эскадренный бой. Но сама война диктовала свои жестокие условия.

— Втиснуть можно, Петр Алексеевич, но угол подъема ствола будет существенно ограничен, а дальность стрельбы не превысит пятидесяти пяти-шестидесяти кабельтов.

— Для шестидюймовых пушек это и так предел, механизмы вертикальной наводки ломаются. Мы так в бою несколько пушек потеряли, Михаил Павлович. Зато после перевооружения на «России» будет единый калибр, из двух десятков почти семидюймовых пушек, при бортовом залпе из дюжины стволов — почти полсотни пудов против нынешних сорока. Знать бы только таблицу пробиваемости гарвеевской брони на всех дистанциях, однако предполагаю, она будет примерно такая же, как у наших 203 мм снарядов, которым вполне соответствуют по весу.

— Французы не жалуются на свои 164 мм пушки, что ставят на броненосные крейсера. А у немцев реальный калибр 172 мм, и снаряд намного тяжелее по своему весу при такой же дальности стрельбы.

— Мы атаки миноносцев шестидюймовыми пушками отражаем, противоминная артиллерия в 75 мм никуда не годная, а 47 мм вообще нужно в армию отдать, или в крепость, для отражения штурмов.

Адмиралы и маститые капитаны 1 ранга увлеклись диалогом, обсуждая накопившиеся на флоте проблемы. И не заметили, с каким нескрываемым удовлетворением на лицах переглянулись наместник с командующим. Как опытные дирижеры свои оркестры, они настроили совещание на нужный лад. Прекрасно зная царившие в Петербурге порядки, они заранее озаботились получить поддержку флагманов и капитанов в своих начинаниях. Так уж получилось, что в своей истории русский флот постоянно вел борьбу с собственными бюрократами, и постоянно ее проигрывал.

Достаточно посмотреть на корабли, что строились по решению всемогущего МТК — перегрузка стала настолько хронической, что в