Полковник в форме и плаще смотрелся внушительно. Эта была одна из его особенностей – хорошая, представительная внешность в любых обстоятельствах. Вообще странно, что при таких данных и способности умело говорить и много пить он до сих пор не уехал работать в Краснодар или даже Москву. Хотя… Михаил знал истинную причину привязанности старого товарища к родному городу – сам начальник и особенно его жена Сонечка категорически отказывались покидать Апшеронск в последние годы. И на то были причины…

И если Старыгин еще как-то был готов уехать отсюда, чтобы попытаться открыть в своей жизни новую страницу, то Софью Александровну сама эта мысль выводила из себя. А перечить супруге полковник не решался.

– Ну?! – Старыгин начал наступление с места в карьер.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – Симонов старался держаться максимально формально.

Старыгин сразу поймал настрой друга. Справедливый гнев стал закипать в его начальствующей груди.

– Слушай, ты, Симонов, ты… отвечай на мой вопрос! Какого черта он снова приперся из своей Москвы?!

– Вы про следователя по особо важным делам, товарищ полковник? – Михаил пытался смягчить напор товарища. Он знал – сейчас Серега выпустит пар, немного пошумит, и только потом с ним можно будет нормально поговорить.

– Хватит, Миша, хватит! – Пока Старыгин только распалялся. – Что ему надо, а?

Тянуть дальше не было смысла. Видно, полковник не отстанет, пока не выяснит подробностей. Да и к тому же дождь вновь усиливался прямо на глазах…

– Дело возобновили.

– Дело? Какое дело? – Полковник напрягся и чуть понизил голос.

– Об утере «макарова» из арсенала моей группы.

– Это… в Дагестане, что ли? – Если чем-то полковника и можно было удивить, то, видимо, этим. – Во время командировки?

– Так точно!

– Миша, так ведь сколько… Шестнадцать лет прошло?! Уже и срок давности позади!

– По вновь открывшимся обстоятельствам, товарищ полковник! После последних убийств… Ну, и пришел заводской «отстрел» «макарова»…

– И что? – Старыгин насторожился.

– Пули из четырех трупов и из того «макарыча» полностью совпали. Это один и тот же ствол! – Михаил приготовился увидеть дикую реакцию полковника, однако все произошло легче, чем ожидалось. «Видно, Старыгин и так перенервничал с ураганом», – сделал вывод майор.

– Да ладно?! И следак копает под тебя?! – Полковник все-таки немного опешил от неожиданной информации. – Чего молчишь, Миша?! Говори!

– Четыре похожих убийства, – Симонов старался рассуждать спокойно, – все из одного ствола. Подозреваемый – полицейский из той самой группы, которая потеряла этот ствол. Все основания для продолжения дела налицо. Это любой оперативник скажет.

– Да наплевать мне на всех оперативников! Чего следак делать хочет?

Михаил неожиданно для себя почувствовал, что с полковником что-то не то… ведет себя не так, как ожидалось. Да, он нервничал и горячился… все, как обычно. Но было что-то в его словах и, главное, эмоциях такое, что отличало обычного Старыгина от сегодняшнего.

– Мне неизвестны планы товарища следователя по особо важным делам! – Михаил вдруг ощутил усталость и захотел прекратить бессмысленный разговор. И тут же почувствовал, что старый друг сейчас вспылит. Пришлось вновь сменить интонацию: – Но если говорить серьезно – москвич будет копать до конца! Поверь мне! Да никто и не захочет замять такое дело! Убийцу надо поймать. Ты это знаешь! А то, что он там еще решит сотворить…

Старыгин слегка блуждающим взглядом смотрел в лицо Симонова и как будто не слышал произнесенных слов. При этом не смотрел в глаза…

«Что это с ним?! Проблемы какие?..» – Майор слишком хорошо знал своего начальника.

Определенно в лице полковника было что-то… не соответствующее их обычному общению. Может, боится? Михаил понимал, что расследование сильно ударит по Старыгину. Но неужели он будет из-за этого волноваться? Не похоже…

Краем глаза Михаил увидел, как из-за угла здания напротив появилось и быстро побежало в их сторону яркое и свежее пятно. Сделав почти незаметное движение головой, Михаил подтвердил свою догадку. Ленка, девушка молодого лейтенанта, прибежала встречать его с дежурства. В одном коротеньком нежно-розовом платьице и тоненьких ботиночках…

«Вот дура, а! – Михаил еле сдержался, чтобы не ругнуться. – Заболеет ведь!»

Девушка, полная радости от ощущения скорой встречи с любимым, легко, как в полете, перепрыгнула через большие лужи. И так же легко, не оглядываясь, пересекла дорогу в неположенном месте под радостные сигналы парочки мчавшихся мимо понтовских «десяток» с горячими молодыми парнями за рулем.

«Надо идти! Пацана отпускать… замерзнет…» – промелькнуло в голове у Михаила. Голос полковника как будто вырвал его из другой реальности:

– Миша, ты где?! Ты хоть слышишь, что я говорю?!

Майору показалось, что слова Старыгина доносятся откуда-то из-под большого эмалированного ведра. Маша так любила в детстве… Надеть на голову старое, с зеленоватым покрытием снаружи и светло-салатовым внутри ведро и звать оттуда маму и папу. А он любил поливать ее из шланга. Струи воды били по днищу и стенкам и очень веселили дочку…

А откуда эти звуки капель в голове сейчас? А-а-а… это дождь строчит по металлическим навесам на боковом крыльце управления.

Михаил поймал себя на мысли, что сегодня все кажется ему не совсем реальным. Вернее, реальностей стало много.

Ясно! Проблема не в полковнике, с ним все в порядке. Проблема в нем, в Михаиле… Но так нельзя! Надо держаться! Держаться и не подавать виду…

– Разрешите идти? Не хочу опаздывать на дежурство, товарищ полковник!

Нарушив все возможные представления о субординации, майор, не дождавшись разрешительной команды, начал движение в сторону управления.

То, что случилось дальше, тем более не вписывалось в отношения начальника и подчиненного – Старыгин резко схватил майора за локоть.

– Миша, постой!

Не проронив ни слова, Симонов обернулся и удивленно посмотрел в глаза полковнику.

– Слушай, надо… надо поговорить… – Речь Старыгина вдруг стала слегка сбивчивой и нескладной. Такое редко с ним бывало. На памяти у Михаила – всего два раза за жизнь.

– С вами все в порядке, товарищ полковник?

– Да хватит уже! Заладил – полковник, полковник… – Симонов почувствовал, что Старыгину действительно трудно говорить. – Мы можем пообщаться хоть раз… как… как раньше? А? Можем?

Как раньше?! Что понимал под этим полковник? И что мог подумать он, его ближайший друг, сосед и боевой товарищ Миша Симонов?

Михаил медлил, пытаясь осмыслить предложение Старыгина. Это был серьезный вопрос, и он требовал взвешенного ответа. Пожалуй, самого взвешенного за последние восемь лет.

– Как раньше, товарищ полковник… боюсь, уже никогда не получится…

Старыгин несколько секунд смотрел на Симонова, пытаясь ухватить и удержать его взгляд. На