от квартиры и нам не придётся вскрывать входную дверь. Мне сказали, что Булычёв работает в пиццерии, что не так далеко от дома, в котором он с Зайцевым снимал квартиру. Как раз и смена Булычёва подходит к концу, – взглянул на наручные часы Шихов.

– Хорошая идея, – одобрил предложение коллеги Волков, – Нам в любом случае придётся пообщаться с Булычёвым, как с возможным свидетелем произошедшего. Кто знает, какой информацией он располагает…

Действие 5

Глубокая ночь. Полковник полиции Наталья Снежина заходит в морг.

– Что там с нашим шахматистом? – взглянув на лежащий на столе труп Зайцева, адресовала свой вопрос патологоанатому Алёне Дыниной полковник.

– Причина смерти Александра Зайцева – отравление цианистым калием, – проинформировала Дынина, – Попав в организм шахматиста, цианистый калий блокировал цитохромоксидазу, отчего прекратился процесс клеточного дыхания. Наступила гипоксия. Вероятней всего цианистый калий попал в организм умершего вместе с морковным соком. В желудке Зайцева примерно полулитра этого напитка. Такое впечатление, что он ничего не ел, только его и пил.

– Наши специалисты провели экспертизу содержимого термоса Зайцева. В термосе с морковным соком тоже обнаружен цианистый калий.

– Значит, кто-то подсыпал яд Зайцеву в термос, – сделала нехитрый вывод Дынина, – Полагаю, это произошло в дообеденное время. По всей вероятности отравленный морковный сок убитый стал принимать за несколько часов до смерти.

– Почему так считаешь?

– Отравление имело затяжной характер. Морковный сок – сладкий продукт, и сахар действовал как антидот, химически связывая цианид. Поэтому тканевая гипоксия развилась не сразу. Небольшую концентрацию цианида организм выдерживал некоторое время. Но всё решила доза. Зайцев слишком много выпил морковного сока…

– Да уж, осталось узнать самую малость, кто подсыпал цианистый калий в термос Зайцева…

– А на самом термосе чьи-нибудь пальчики удалось обнаружить?

– В том-то и дело, что удалось… И ни чьи-нибудь, а руководителя городской шахматной федерации и главного судьи соревнований Михаила Рубина.

– Это довольно интересно…

– Тебе станет ещё интересней, если скажу, что пальчики Рубина оказались у нас в базе данных. В конце девяностых наш судья соревнований проходил по делу о вымогательстве. Обвинение инкриминировало ему вхождение в банду рэкетиров, обложившей данью представителей малого бизнеса. Но и это не всё. Чуть позже наш герой, работая в городском департаменте культуры и спорта в должности заместителя начальника, засветился в коррупционном скандале. Но оба раза Рубину чудеснейшим образом удалось выйти сухим из воды. В первом случае пострадавшие от действий банды предприниматели пошли в отказ, во втором – взяткодатель, на показаниях которого базировалось дело, был найден мёртвым в собственной квартире.

– Похоже, Рубин – это ещё тот деятель! – ужаснулась от слов полковника Дынина, – Человек с такой биографией вполне мог пойти на убийство…

– Когда во время проведения следственных мероприятий Волков предположил, что Зайцев мог быть отравлен содержимым термоса, Рубин в лице изменился. Судья соревнований раскраснелся как рак, а потом сделал попытку унести термос со стола прямо на глазах наших оперативников.

– Даже так? Какой шустрый этот судья соревнований! – усмехнулась Дынина, – Надеюсь, он уже даёт признательные показания?

– Нет, не даёт, – с грустью покачала головой Снежина, – Я его только что отпустила домой.

– Как отпустила? – вытаращила глаза на полковника патологоанатом.

– Вот так, отпустила и всё. Надо же кому-то продолжать вести шахматный турнир… А если серьёзно, возникли большие сомнения в его причастности к убийству.

– Но ведь его пальчики обнаружены на термосе с морковным соком… Как Рубин объяснил их наличие?

– Очень просто. По словам Рубина, у него, как у главного судьи проходящего чемпионата, существует прямая обязанность следить за тем, чтобы никто из шахматистов не нарушал действующих правил соревнования, разрешать споры, присуждать победы и поражения. Исходя из этого, с началом очередного тура он находился в помещении шахматной федерации и наблюдал за игрой шахматистов. Конечно же, больше всего его привлекали партии с участием лидером турнира. Судья соревнования поочерёдно подходил к шахматным столикам Бендара, Косицкого, а затем Зайцева. Со слов Рубина, когда он подошёл к столику Зайцева, чтобы взглянуть как тот разыграл дебют, термос Александра стоял в неудобном месте, закрывал обзор доски. Судья соревнований взял и отодвинул его в сторону. Вот так и остались на термосе отпечатки его пальцев.

– Хм… Знаешь, в его словах есть определённая логика, – призадумалась Дынина, – Если бы Рубин подложил Зайцеву яд, то действовал бы аккуратно, не хватал термос руками во время турнира. А если, забывшись, и прикоснулся бы к нему, то избавился бы от орудия преступления ещё до приезда полиции. Что ему мешало это сделать? Сколько времени было в его распоряжении? Минут двадцать? Никто из находящихся в помещении людей и не обратил бы внимания на то, что Рубин унёс со стола термос.

– Так я о том же. Рубин не настолько глуп, чтобы оставлять на термосе свои отпечатки пальцев, если бы подсыпал в него яд. Старческим слабоумием тоже не страдает. Старческое слабоумие и шахматы – это вообще несовместимые вещи, – заметила полковник, – К тому же, у Рубина имеется алиби. Ты только что сказала, что преступник подсыпал яд в термос Зайцеву в дообеденное время. Так вот, с восьми утра Рубин находился в мэрии, присутствовал на заседании московской городской Думы, где обсуждались вопросы финансирования регионального спорта, а потом, пообедав в столовой администрации, примерно в двенадцать часов отправился в городскую шахматную федерацию, чтобы судить проходящий детский турнир.

– Это хорошо, что распорядок дня Рубина мы можем воспроизвести вплоть до минуты. А где в утренние часы находился Зайцев? И как преступник умудрился подсыпать яд ему в термос?

– Пока у нас основная версия, что преступник проник в квартиру Зайцева. Наши специалисты запросили файлы с установленных в метрополитене видеокамер и установили, что в шестнадцать часов тридцать восемь минут Зайцев спустился в метро около своего дома и через двадцать пять минут вышел у ближайшей к городской шахматной федерации станции. Отлучался ли Зайцев из квартиры перед выходом в шахматную федерацию, заходил ли кто к нему в гости, ещё предстоит выяснить.

– А разве подъезд дома, в котором Зайцев снимал квартиру, не оборудован видеокамерой? Может по видеокамере отследить все перемещения шахматиста?

– Увы, не оборудован, – глубоко вздохнула Снежина, – Дом старый, 1962 года постройки, включён в программу реновации. Собственники квартир дома ждут его сноса и предоставления другого жилья.

– Знаете, мне это убийство кажется каким-то странным, – поморщилась Дынина, – Кому вообще потребовалось убивать молодого парня? Ведь у Зайцева за душой ничего нет. Ни квартиры в Москве, ни машины… Может Александра отравили по причине того что он перспективный спортсмен?

– Ну, по такому принципу можно