И она так красиво махнула на прощанье рукой, что мне подумалось, будто ее советы и впрямь понадобятся.

Прощание с отцом вышло скомканным, все, что он хотел мне сказать, было сказано еще вчера, так что особых слов у него для меня не нашлось. Мне тоже нечего было ему поведать. Так что мы обнялись, и я села в карету.

Путь до столицы занял полдня, и вечером я въехала в ворота Антары. Ремесленные кварталы уже пустовали, в то время как с аллеи Развлечений доносились веселые звуки мандолины и волынки. Мы преодолевали квартал за кварталом, лошадь размеренно стучала копытами по булыжной мостовой. Карета медленно катила к Замковой скале. И из окна уже виднелась возвышающаяся громада замка.

Замок, как всегда, производил впечатление неприступной крепости, попасть в которую можно было лишь по одной крутой дороге. С трех же других сторон он был защищен отвесными утесами и большим глубоким озером.

Когда запыхавшаяся лошадь прошла через замковую крепость, все сконы и орешки из кулька были съедены, а сам кулек порван на множество мелких кусочков. Карета остановилась, но я продолжала сидеть.

Это просто дворец. Людоеды здесь не водятся, меня никто не собирается есть живьем. В конце концов, в этом месте было проведено много счастливых дней. Но как-то так получилось, что один несчастный день перечеркнул все хорошие… Я глубоко вздохнула, расправила плечи и все же вышла.

Увиденное заставило улыбнуться. За шесть лет здесь практически ничто не изменилось. Впрочем, я другого и не ожидала. Если верить рассказам старушки Пэт, то это место оставалось неизменным долгие-долгие столетия. Все те же каменные стены, черепичные крыши, ползущий плющ. Возможно, зеленого мха на стыках кладки стало больше, и плющ разросся чуть гуще, но это, пожалуй, и все. Даже спешивший мне навстречу дворецкий служил в этом замке еще при старушке Пэт.

– Леди Адрия? – с ноткой потрясения произнес он.

– Добрый вечер, сэр Иргольф, – поприветствовала я старого знакомого.

– Вы, должно быть, одна из участниц отбора. Идемте, я провожу вас в покои.

Он развернулся на пятках и двинулся к входу во дворец.

– Почему мне он отказал в сопровождении до комнаты, а другой девушке предложил сам? – раздался справа недовольный девичий голос. Довольно громкий голос. И не очень приятный.

– Брида, прошу тебя, потише! – взмолился ее сопровождающий. – Возможно, это одна из принцесс, персона важная, политически защищенная.

– А я не важная персона, что ли? Я дочь герцога! И в будущем королева.

Столь смелое заявление вынудило внимательно посмотреть на девушку. Маленькая, коренастая, с толстой русой косой и в канареечном платье. Неужели сейчас мода на этот противный желтый цвет? Хм.

– И, Огдан, она не может быть принцессой, те обе черноволосы. А эта хоть и темненькая, но явно рыжая, – между тем продолжила канареечная, а затем поймала мой взгляд. Девушка смутилась, и на щеках ее проступили красные пятна. – И еще она явно слышит нас, – тихо добавила она и развернулась. А затем крикнула: – Извините!

У меня вырвался смешок. А она мне понравилась. Открытая, способная испытывать чувство неловкости дочь герцога – явление редкое. А потому очень ценное. Интересно, из какого она герцогства? Медный отлив в волосах, коренастость… Чувствовалась в ней кровь то ли стуканцев, то ли эттинов. Аяз, возможно. Герцогство как раз на границе с враждующими племенами расположено, на медном плоскогорье.

Интересовала меня и еще одна вещь.

– А действительно, почему вы вызвались проводить меня до покоев? – спросила я дворецкого, когда мы поднимались по главной лестнице.

Раньше на ней лежал синий ковер, видимо, по случаю отбора его сменили на более праздничный, красный.

– Вы все еще водите дружбу с принцем? – в свою очередь поинтересовался он. И мне показалось, что Иргольф изо всех сил надеялся на отрицательный ответ.

– Да.

– В таком случае я принял верное решение сопроводить вас до комнаты. Замок останется целее.

Почему все думают, что я первым делом по приезде ввяжусь в какую-нибудь авантюру и начну крушить замок?!

– Я стала взрослей.

– Я не питаю иллюзий. Разрушить замок можно в любом возрасте. Наш король неплохо справляется с этим и в двадцать восемь. – И сказано все с каменным лицом, без единого дрогнувшего мускула.

В то время как мне захотелось улыбнуться от уха до уха.

– Дарион что-то сломал в замке? – Факт вызвал немало удивления.

– Что только не ломал Дарион в замке… – ответил Иргольф и, поклонившись, оставил меня у простой деревянной двери с резным орнаментом в виде ежевичного стебля.

Комната, в которой я прожила половину своего детства. Я в нерешительности прикоснулась к ключу, уже вставленному в замочную скважину, повернула его и толкнула дверь. Здесь многое изменилось. Не было ни трещины в стене, ни скола на каменном подоконнике. Маленькую кровать с бледно-розовым балдахином сменили на большую. Исчез кукольный домик, его место занял письменный стол. Место казалось знакомым и незнакомым одновременно. На полу лежал все тот же синий пушистый ковер, на стене висел гобелен с сюжетом моей любимой сказки, а из большого окна открывался вид на Северное озеро. Красиво. Очень. Но я почему-то чувствовала себя потерянной и замерзшей. Где маленький книжный шкаф, в который я ставила книжки, приносимые Дарионом? Где картины, которые я писала после каждого детского приключения и где обязательно фигурировала я, Орс и Дар. Глупо было надеяться, что подобные безделушки сохранятся, что комнату запрут на долгие-долгие годы и здесь никто не будет жить. Но…

Я прошла к камину и села в кресло. И поняла, что совершенно не знаю, что мне делать. Ненавидела чувствовать себя потерянной. Полная дезориентация, абсолютное незнание будущего… раздражали. А лучший способ успокоиться – поесть и избавиться от раздражителя. Именно в таком порядке. Поэтому я встала и вышла из комнаты.

Искренне сочувствую девушкам, впервые оказавшимся здесь. Лабиринт еще тот. Хорошо, когда ты в детстве вдоль и поперек оббегал этот замок и знаешь как минимум половину тайных ходов. Именно поэтому я без проблем добралась до кухни. Стараясь слиться со стеной, я медленно шла к полкам с выпечкой. Но слиться со стеной даже в сером дорожном платье мне не удалось.

– Почему посторонний на кухне?! – раздался громкий грудной голос главной кухарки.

«Спаси, Луг», – промелькнуло в голове. Ко мне уже спешила дородная женщина с раскаленной сковородкой в руке.

– Мирта, если ты покалечишь на кухне невесту короля, тебя разжалуют до поваренка! – поспешила предупредить я женщину.

– Невест много, а король один. Если меня разжалуют, то король перестанет получать на завтрак бармбрэк моего приготовления и пожалует мне должность главной кухарки снова, – ответила Мирта. – А ты вообще кто такая, говорливая? – уже успокоившись, поинтересовалась она. – И имя знаешь…