– Вы в своем уме? – спросил я Мэб.

Тишина.

Света было как раз достаточно, чтобы разглядеть блеск ее глаз, когда она наконец перевела взгляд на меня.

– Я не собираюсь помогать этому уроду, – прорычал я.

– Ты будешь в точности следовать инструкциям.

– Нет, не буду, – ответил я. – Я знаю, как он работает. Что бы он ни делал, ничего хорошего это не сулит. Людям собираются причинить боль, и я не намерен в этом участвовать. Я не собираюсь помогать ему.

– Очевидно, ты слушал меня недостаточно внимательно, – произнесла Мэб.

– А для меня очевидно, что вы просто не понимаете, – ответил я. – Есть вещи, которые просто не стоит делать, Мэб. И помогать такому вот монстру заполучить то, что он хочет, – одна из них.

– Даже если отказ будет стоить тебе жизни? – спросила она.

Я вздохнул:

– А вы ни разу этого не заметили за последние пару лет? Вы сомневаетесь, что я скорее предпочту умереть, чем стану частью чего-то подобного?

В темноте блеснули ее белые зубы.

– И все же ты здесь.

– Вы действительно хотите довести до этого? – спросил я. – Уже готовы потерять своего блестящего новенького Рыцаря?

– Вряд ли это будет большой потерей, если Рыцарь не выполняет простые команды, – сказала Мэб.

– Я буду выполнять команды, я делал это раньше.

– Да, выполнял. В собственном извращенном стиле, – возразила Мэб.

– Да, но не в этот раз.

– Ты будешь в точности следовать инструкциям, – повторила Мэб, еще более сократив и так-то невеликое расстояние между нами. – Или будут последствия.

Я сглотнул.

Последний Рыцарь, который разозлил Мэб, умолял меня прикончить его. И несчастный придурок был бы за это мне благодарен.

– Какие последствия? – спросил я.

– Паразит, – ответила Мэб. – Убив тебя и вырвавшись наружу, он отыщет всех, кого ты знаешь. И сотрет их с лица земли… начиная с одного конкретного ребенка.

Мои руки покрылись мурашками. Она говорила о Мэгги. Моей дочери.

– До нее ему не добраться, – прошептал я. – Она защищена.

– Но не от него, – отстраненно произнесла Мэб. – Не от создания, плоти от плоти твоей, как и она сама. Твоя смерть впустит в этот мир смертельно опасное существо, мой Рыцарь… того, кто знает о твоих друзьях все, что известно тебе самому. О любимых. О семье.

– Нет, этого не случится, – ответил я. – Я вернусь на остров. Я попрошу Альфреда изловить его, едва он вырвется на свободу.

Улыбка Мэб сделалась искренней. И это было гораздо страшнее ее пристального взгляда.

– О, милое мое дитя. – Она покачала головой. – С чего ты взял, что я позволю тебе вернуться?

Я стиснул кулаки и процедил сквозь зубы:

– Ах ты… тварь.

Мэб залепила мне пощечину.

Ладно, это не очень хорошо отражает то, что на самом деле произошло. Ее рука двинулась. Ее ладонь ударила меня в левую скулу, и через мгновение правая сторона моего черепа врезалась в дверь лифта. Моя голова отскочила от нее, как мячик для пинг-понга, ноги стали ватными, и я получил возможность очень, очень хорошо рассмотреть мраморную плитку на полу возле лифта. Металл зазвенел, словно гонг, и эхо этого звона не стихло даже пару минут спустя, когда я смог медленно сесть. Или, может быть, оно повторялось только у меня в голове.

– Я с радостью выслушаю твои предложения, вопросы, мысли и аргументы, мой Рыцарь, – спокойно сказала Мэб.

Она изящно приподняла ножку и уперлась кончиком высокого каблука мне в горло. Затем надавила на него, совсем чуть-чуть, и это было адски больно.

– Но, Мэб, я – смертный. Не вам меня судить. Это понятно?

С каблуком, упирающимся в гортань, не очень-то поболтаешь. Пришлось дернуть головой, изображая кивок.

– Откажись повиноваться мне, если ты этого хочешь, – сказала она. – Я не смогу помешать тебе сделать это… если ты желаешь заплатить назначенную цену.

Она убрала ногу от моего горла.

Я сел и принялся его растирать.

– Это не очень хороший способ сохранить со мной нормальные рабочие отношения, – прохрипел я.

– Ты считаешь меня дурой, мой Рыцарь? – спросила она. – Подумай.

Я оглядел ее. Голос Мэб был совершенно спокоен. После того, что я сказал ей, после проявленного мной неповиновения, это было неожиданно. Она никогда не стеснялась выказывать свой гнев, если считала, что собеседник того заслуживает. И это абсолютное самообладание было… не то чтобы не в ее характере, но я ожидал намного больше напряженности, чем она демонстрировала. Мое неповиновение поставило под угрозу ее планы, а это никогда не оставляло ее в хорошем настроении.

Если только…

Я закрыл глаза и снова прокрутил в голове ее слова.

– Ваши указания, – медленно произнес я, – заключались в том, чтобы пойти с Никодимусом и помогать ему до тех пор, пока он не достигнет своей цели.

– Верно, – сказала Мэб. – А своей целью он назвал изъять содержимое хранилища. – Она наклонилась и, ухватив меня за рубашку, подняла на ноги с такой легкостью, словно я весил не больше чихуа-хуа. – Я никогда не говорила, что ты должен делать после этого.

При этих словах я моргнул. Несколько раз.

– Вы… – Я понизил голос. – Вы хотите, чтобы я обвел его вокруг пальца?

– Я жду, что ты вернешь мой долг, следуя моим инструкциям, – ответила Мэб. – А после этого… – В полумраке ее губы снова растянулись в улыбке, на этот раз – самодовольной. – Я жду, что ты будешь собой.

– Что бы Никодимус ни замышлял на этот раз… вы тоже хотите его остановить, – выдохнул я.

Она едва заметно склонила голову.

– Вы знаете, что он не собирается честно соблюдать перемирие, – негромко произнес я. – В какой-то момент он хочет разделаться со мной. Он намерен предать меня.

– Разумеется, – сказала она. – И я жду незаурядного, более изобретательного предательства с твоей стороны.

– Не нарушая при этом вашего слова и помогая ему? – требовательно спросил я.

Ее улыбка сделалась шире.

– Что, сложнее, чем дважды два? – спросила она. – В молодости я получила бы удовольствие от такой непростой задачи.

– Да, – сказал я. – Круто. Спасибо.

– Капризные не становятся Зимними Рыцарями, – ответила Мэб.

Она повернулась к дверям лифта, где теперь красовалась огромная вмятина в форме чародейского черепа. Створки разошлись перед ней с протестующим стоном металла.

– Сделай это для меня, и я обеспечу безопасное удаление паразита, когда задание будет выполнено.

– Никодимус, дочка его и бог еще знает кто там у них в команде… Мне же придется работать со связанными руками, и вы ждете, что я выживу в этой игре?

– Если ты хочешь жить, если хочешь, чтобы жили твои друзья и твоя семья… Я