Шрифт:
Закладка:
– Кинн… – Утешитель поморщился, словно на язык ему попалось что-то горькое. – Я мог бы добиться для него оправдания, но обстоятельства сложились таким образом, что это стало мне невыгодно. И потом, я хотел дать ему понять, что у всякого поступка – даже, как я тогда считал, совершенного в пылу чувств, – есть последствия. А татуировка… С ней я погорячился. Видите ли, даже в Башне Изгнания Кинн ни о чем не просил, замкнувшись в гордом молчании. Мне же хотелось услышать, как он умоляет о пощаде.
Всё это он сказал таким будничным тоном, что на несколько секунд я потеряла дар речи. Потом глухо проговорила:
– Вы отвратительны.
Утешитель лишь слегка пожал плечами.
– Я человек. И у меня есть свои слабости.
Не в силах смотреть на него, я отвернулась и уставилась в залитое дождем окно. Сколько еще до заката?
– Я понимаю, что после такого начала вы не особо настроены беседовать со мной. Но, уверяю вас, этот разговор послужит к нашей обоюдной выгоде.
В голосе Утешителя прозвучали примирительные нотки. Я не удержалась и хмыкнула. Теперь он пытается меня купить?
Что-то дробно ударилось о столешницу – знакомый звук отозвался во всем моем теле, – и, не сумев себя остановить, я повернулась и уставилась на стол.
На потемневшей от времени сосновой столешнице, играя зелеными бликами, лежал мой браслет.
Мне пришлось сцепить руки в замок, чтобы тут же не схватить его. Утешитель медленно коснулся неровных бусин и пододвинул браслет ко мне.
– Что же вы не берете? Это ведь ваше.
Стоит протянуть руку, и ко мне вернется то единственное, что осталось от мамы, единственное, что все эти годы хранило ее любовь. То, что поможет мне спать спокойно всю ночь напролет, не слыша Теней.
Всё же я оторвала взгляд от браслета и заглянула в голубые глаза Утешителя Йенара.
– О, вижу, вы гадаете, чего я попрошу взамен. По правде говоря, сущий пустяк. Просто ответьте на один мой вопрос: зачем Кинн отправился в Волчий лог?
Он знает! Знает о тайнике!..
Мои внутренности скрутило в тугой узел, но я заставила себя поднять брови, изображая удивление:
– Какой странный вопрос!
– Так вы знаете на него ответ?
Если я скажу, что не знаю или что Кинн оказался там совершенно случайно, он всё равно не поверит. Поэтому, пожав плечами, я ответила:
– Он направился к Волкам, ведь из-за татуировки у него не было особого выбора.
Утешитель, чуть подавшись вперед, вкрадчиво спросил:
– А откуда Кинн узнал, что Волки скрываются именно там?
– Не знаю… Кажется, подслушал чей-то разговор… Может, Карателей…
Его губы изогнулись в презрительной улыбке.
– Это ложь. Каратели не обладают такими сведениями. Как и никто в Зенноне.
Впившись в платье дрожащими пальцами, я посмотрела Утешителю Йенару прямо в глаза и холодно спросила:
– Зачем бы Кинну мне лгать?
Снова улыбнувшись, он откинулся на стуле и некоторое время изучающе смотрел на меня, так, словно выискивал слабое место. Я замерла, стиснув руки на коленях и чувствуя, как яростно бьется сердце – казалось, еще немного, и оно вытолкнет мешочек с эрендином наружу.
Наконец Утешитель придвинулся ближе и заговорил – неожиданно мягко, будто боясь ранить меня своими словами:
– Что ж, давайте я расскажу вам одну историю, а вы, внимательно выслушав, поделитесь со мной своими соображениями. Кто знает, возможно, вы осведомлены гораздо лучше, чем вам кажется.
Я только пожала плечами, опасаясь сказать лишнее.
Он же довольно улыбнулся.
– Эта история связана с эрендином – тем самым, который украли альвионцы. Общественности обоих городов известна о произошедшем лишь самая малость. Чем меньше людей располагают сведениями об истинном положении дел, тем лучше – в этом мы единодушны с Альвионом. Поэтому то, о чем я вам расскажу, знают далеко не все даже в Большом совете Зеннона.
Я не удержалась:
– Почему же вы готовы поделиться столь секретными сведениями со мной?
– Потому что вы имеете непосредственное отношение к участникам этой истории… Точнее, участнику, – поправил он себя, но мне показалось, что оговорился он вовсе не случайно. – В свое время Малый совет принял решение не оглашать имена тех, кто украл эрендин, хотя следствие по этому делу было проведено весьма тщательным образом и определило их со всей однозначностью. Видите ли, на тот момент были все основания заявить, что тех людей больше нет в живых, а в Зенноне у них остался малолетний сын. Старшие Служители выступили за то, чтобы проявить снисхождение ради мальчика, избавив его от клейма «сын преступников». Думаю, вы уже догадались, что речь идет о Кинне и его родителях, Ронсе и Алме Террен.
Я широко распахнула глаза, изображая недоумение.
– Что? Родители Кинна?..
– В это трудно поверить, и всё же… В Башне Изгнания я намекнул вам на это. Именно они украли эрендин. Правда, удивительно, что это заняло у них столько времени, ведь камень постоянно был у них перед глазами.
– О чем это вы?
– Дело в том, что эрендинов было всего два, и в световой щит Зеннона вошел только один камень, а о местоположении второго, неразбуженного, знали лишь несколько человек – вынужден признать, что даже я не располагал этими сведениями. Многие полагали, что камень хранился в Гильдии камневидцев. Однако никто из нас не ожидал, что эрендин всё это время находился в Музее истории Зеннона.
– Не может быть! Ведь камни нельзя запирать в музее…
– Именно поэтому никто не обращал на этот эрендин внимания, в том числе и сами Террены, хотя они оба долго работали в Музее. Но как только они поняли, что один из муляжей – это настоящий эрендин, то подменили и выкрали его.
Так вот как им это удалось!.. Мне даже не пришлось изображать изумление.
Утешитель продолжил:
– Однако после успешной кражи они, как всем казалось, трагически погибли, а камень пропал – тщательные поиски ни к чему не привели… Но на этом история не заканчивается. Поскольку в том караване, который поглотили Тени, родителей Кинна не было. И это не просто мои догадки, – заметил он, предваряя мой вопрос. – Спустя два месяца после кражи, уже после приостановления торговли, у врат Альвиона задержали двух человек. Ими оказались Террены, и их тотчас же заключили под стражу и обыскали. Однако эрендина у них не оказалось – по крайней мере, так заверил нас Малый совет Альвиона. При этом в заключении Алма Террен скончалась, а Ронса Террена бросили в… особую тюрьму, где допросить его стало
