— А почему в тапочках нельзя? — его спрашивают.

— Да вы что?.. Тапочки не пружинят. Особенно которые на микропорке.

Тут Василий взобрался на подоконник и взглянул вниз. Все аж замерли.

— Эй, Вася, — вдруг кричит третий сосед. — Не тяни!.. Просим!.. Давай, прыгай.

— Просим! Просим! — поддержала публика отдельными выкриками.

Вася перекрестился и прыгнул.

Но не разбился. Встал цел и невредим. Чудом отделался — ни ушиба, ни даже царапины. Говорит, обращаясь к толпе:

— Извините, граждане, что-то у меня пока не вышло. Попробую еще раз.

Поднялся, теперь уже вылез на карниз. Обвел всех прощальным взглядом и ка-а-ак сиганет…

Снова промашка. Встает, хоть бы что. Ну, тут, конечно, опять крики, опять свист и еще более черное неудовольствие в толпе.

— Позор! — кричат. — Халтура!.. Сапожник!.. Мать твою так-перетак!

Это грубые люди. А интеллигентный один, на вид профессор, заявляет:

— А я знал, что так нас всех надуют. Я когда еще шел сюда, все это заранее предвидел.

— А зачем же шел тогда? — кто-то его резонно спрашивает.

А тот отвечает, и тоже резонно:

— А чтобы убедиться… Вечно нам говорят одно, а показывают другое.

Васька опять смущенно просит прощения.

— Я, — говорит, — сам от себя не ожидал… Прямо какая-то сверхъестественная сила. Чудодейство какое-то… Сам не понимаю, но извините, хочу попробовать еще раз… с вашего позволения. А?

Тут добрые люди совсем подобрели, начали со всех сторон советы Ваське кидать.

— Ты, — говорят, — неправильно все делаешь. Во-первых, зачем ты, собачий сын, крестишься?.. Это же тебя и спасает. Во-вторых, для чего вниз смотришь? Чтобы нас всех унизить?.. Мол, ты такой смелый, такой герой, а мы тут все такое дерьмо, да?..

— А ну, давай… давай, Вася, еще раз!.. Только не так, не так… Ты давай двери там у себя в комнате приоткрой и из кухни, а еще лучше из коридора давай… С разбега… Только с разбега — тогда нормально получится!..

— Вася! Ты меня слышишь?.. Васютка наш дорогой!.. Ты должен поменять технику прыжка!.. Никого не слушай, только меня, я тебе дурного не пожелаю. Так вот — прыгай вниз головой, но вперед ногами. Двойное сальто с пируэтом и поворотом в воздухе на 360 градусов — и будь здоров, выписывай гробик!..

— А я тебе так скажу. Никого, Вася, не слушай. Будь что будет. Разобьешься — хорошо. Не разобьешься — тоже неплохо. Мы тебе еще попытку дадим. Лично мне понравилось, что он сразу не сумел себя укокошить. Лично я хотел бы продолжения… Как говорится, попытка — не пытка!

Выслушал все это Васька, кивнул послушно и еще раз прыгнул — теперь уже с разбега и с пируэтом, вперед ногами — в общем, с учетом всех замечаний.

И знаете, на этот раз удачно. Лежит, не встает. И что самое приятное, лужа крови под ним на асфальте начала образовываться.

Бурные, долго не смолкающие аплодисменты, переходящие в овацию. Крики «браво!», «ура!», «молодец!» — ну, в общем, все то, что обычно в таких случаях кричат. Общий восторг, даже почудилось, будто площадь вся осветилась и небо аж засияло… Оказывается, салют грянул. И оркестр, откуда ни возьмись, «Похоронный марш» заиграл. Удовольствие, словами не передать…

И вдруг… представьте себе, Васька наш зашевелился, всё тотчас смолкло и потемнело… Ну, не издевательство ли?.. Васька — живой, правда, в шоке, приподнялся, еле на ноги встал и опять упал бы, если б его не подхватили…

Тишина наступила зловещая, можно сказать, гробовая такая тишина.

— Извините, — говорит Васька. — Опять… не произошло!

Ну, тут такое началось, такое… Многие просто не выдержали, стали покидать площадь.

— Чтоб я еще раз пошел!..

— Лучше бы сидел дома и клюкву задом давил!

Это, конечно, наш третий сосед крикнул. И его,

конечно, можно было понять… Ему пешком домой через весь город несолоно хлебавши надо тащиться… А вот те, которые на своих автомобилях приехали, конечно, могли бы и чуток подождать… Не говоря о тех, кто приехал сюда на автобусах.

— Останьтесь! Останьтесь! — им говорят. — Еще немного потерпите.

— Нет, — отвечают. — Нам завтра на работу рано вставать. Шофер сказал, что уезжает, а нам не хочется после того, что мы видели, в общественном транспорте со всеми давиться.

Дети на руках родителей повисают.

— Еще-е!.. Еще! — просят.

А родители вредные, как всегда, не понимают своих детей:

— Хватит! Домой пошли! Поздно!.. Завтра утром по телевизору досмотрите!

Дети в плач. Некоторые родители тогда Васе в лицо стали высказывать.

— Как вам не стыдно. — говорят. — Пожалели бы хотя б наших детей… Сколько им из-за вас пришлось пережить!

А одна родительница подошла к Васе на близкое расстояние и говорит своей дочке:

— Ну-ка, дочка, плюнь на этого дядю.

Дочка плюнула, а мама — святая простота! — ей за это конфетку дала.

А другая дама сама разрыдалась — нервы-то слабые сейчас у всех…

— Как вы. — говорит, — низко пали… Я об вас была гораздо лучшего мнения…

В общем, разочаровались в Ваське почти все. Остались на площади только самые верные его поклонники. Самые, можно сказать, любители.

И что же?.. Вася еще раз пятнадцать прыгал, и ничего. Уже из его тела — сплошное кровавое месиво, а все живой да живой… Уже и ногу сломал, и руку… Для саморекламы чего не сделаешь. Ну, хочет человек выделиться — вот и допрыгался.

Ночь наступила, пришлось прожектора включать…

Никакого результата… И яйцами в него бросали, и помидорами… Корреспондент телевидения объявил:

— По техническим причинам финал переносится.

На что переносится? Куда переносится? — не сказал.

С тем и разбежались.

А что же Васька?.. Тоже куда-то на долгое время пропал… Ни слуху ни духу…

Злые языки говорят, будто в Америке он сейчас. Может, и в Америке…

Один тип недавно врал, будто встретил его в Чикаго. Здоровехонек!

— Ну, как, Василий, ответь — больше не прыгаешь?

— Нет, — говорит, — это дело, видно, не для меня.

— А что так?.. Небось, хорошо живешь и оставил мысли о самоубийстве?

— Почему оставил — не оставил… Два раза тут, в Америке, пробовал… Сначала снотворным — даже не зевнул перед смертью. Потом цианистого калия нажрался — хоть бы вырвало… Вот так, хошь — не хошь, а приходится жить… А что поделаешь?..

И засмеялся. Что ж… Если так, то… Живи, Вася!.. Вася, живи!

1980

Тиран и его кошки

В стране Тирании, в главном городе Тиране, жил один тиран и звали его Тиран Тираныч.

Этот Тиран Тираныч всех тиранил, но была у него одна исключительная человеческая слабость: очень он любил гладить кошечек.