Мне показалось, что где-то что-то гудит, и гул нарастает.

— ТОЛЧОК! — заорал я, хватаясь за поручень!

Повторять не пришлось. Через секунду тряхнуло так, будто мы упали с высоты пары метров. Ещё, и ещё раз. Лестница под нами плясала, как взбесившаяся, вверх и вниз! Полетели куски штукатурки, и я растянул щит, укрыв Вику с Лёней. Катя сразу, как только начало трясти, почти мгновенно поменялась в цвете, изменив кожу, а за Рики я и вовсе не переживал.

Трясло с минуту. И когда я думал, что уже всё закончилось, последовал самый сильный толчок, наверху что-то затрещало, потом удар, и лестница, до которой мы не дошли одного поворота, ухнула вниз под тяжестью ещё одного пролёта, упавшего на неё сверху. А потом всё стихло.

— Лёня, пыль убери, — видимость в этом аду была нулевая.

— А как? — растерянно спросил он.

— Запылесось, — подсказала снизу Рики, — представь, что у тебя в руках пылесос.

Лёня, кажется, кивнул, и создал небольшой воздушный вихрь, который тут же начал засасывать в себя воздух вместе с пылью. Пыль при этом осыпалась кучкой.

Стало проясняться, и я осторожно выглянул наверх. Вроде ничего угрожающего. Но пары пролётов не было, а ещё несколько дальше по ходу движения пришли в негодность и держались на обрывках арматуры.

От увиденной картины у меня вспотели ладони и спина, рубаха прилипла к телу. Это заметила Рики. Она подошла поближе и шепнула едва слышно:

— Как тогда, с твоим другом, да?

Перед глазами стояла картина, которую я хотел бы забыть, но вряд ли смогу — пронизанное арматурой в нескольких местах тело лучшего друга. И убивающаяся над ним девушка, которая мне нравилась, и которую я потерял навсегда.

— Да. Я не уверен, что смогу. Тело ватное, — я ответил тоже очень тихо, только для Рики.

— Это всего лишь игра. Давай я пойду вперёд, ты мне потом кейс передашь, и поднимешься замыкающим.

— Хорошо, спасибо!

Рики щучкой скользнула вверх, подтянулась, вылезла на пролёт выше, прыгнула с разбега… На то, чтобы преодолеть повреждённый участок, у неё ушло с полминуты. Да мы по лестнице в десять раз дольше поднимались.

— Чисто! Было две турели, но их снесло плитой! — доложила она сверху.

— Мелочь, а приятно. Вика, следующая, Катя за ней, страхуешь, — колени ещё дрожали, но это не помешало мне отдать приказ.

Девушки полезли наверх. Катя шла второй, иногда подсказывая Вике, что делать, на что опираться и за что хвататься. Одна она, наверное, прошла бы этот участок не на много медленнее Рики.

Когда они поднялись, я телекинезом доставил наверх кейс.

— А нас так нельзя? — Лёня с надеждой посмотрел на меня.

— Мы сюда тренироваться пришли, а не читерить, — я погрозил ему пальцем, — давай вперёд, я за тобой.

Как ни странно, Лёня справился. Взмок, как будто под ливнем побывал, но справился, хоть и в пять раз дольше остальных. Даже сорвался всего один раз, но я успел его подстраховать.

Ещё один пролёт, и мы оказались на самом верху. Перед бронированной дверью. Ну зашибись!

Попробовал сдвинуть её телекинезом — не берёт, такое ощущение, что соскальзывает.

Катя внимательно рассматривала дверь. Она казалась монолитной, но если присмотреться…

— Вот, — девушка показала небольшую щель, — видимо, из-за толчков перекосило. Я могу вырастить здесь камень, и он сдвинет дверь.

— Действуй.

— Лёня, мне нужна пыль, — Катя обратилась к нашему воздушнику.

Тот кивнул, и через минуту под ногами Кати лежала целая кучка тончайшей бетонной пыли.

— Одно удовольствие с таким материалом работать, — промурчала девушка, погружая в пыль руку.

Пыль вдруг стала жидкой и растеклась по её руке, как перчатка.

Катя приставила палец к обнаруженной щели, и «жидкий камень» послушно потёк туда, наполняя собой зазор.

— Толщина двери около полуметра, прикиньте! — подняла она на нас удивлённые глаза.

Видно было, как она напряглась, на лбу выступила испарина, дверь дрогнула, но не поддалась. Что-то её держало, какой-то запорный механизм.

— Погоди, не трать ману, я помогу, — Вика протянула руки одну ко мне, другую к брату. — Простите, мне нужна вода, а здесь влажность нулевая, ещё и пыль всё впитала.

Я почувствовал, как пот, которым было покрыто после подъёма всё тело, как будто заструился по коже. Щекотно. Даже во рту пересохло.

Катю Вика тоже «подсушила». В итоге у неё набралось жидкости на мутный шарик размером с теннисный.

— Что ты хочешь сделать? — спросил я её.

— Исследовать механизм, — ответила Вика, прижимая ладонь к двери и закрывая глаза. Жидкость растеклась по двери тончайшей плёнкой и исчезла в микроскопических зазорах.

Мы ждали с минуту, после чего Вика открыла глаза.

— Это сплошная металлическая плита. Вверху по углам её в закрытом положении удерживают две защёлки, не знаю, как сказать, похожи на кусочек овала.

— Нарисуй, — я показал на покрытый пылью пол.

Вика быстро набросала схему механизма.

— Простейшая, но очень надёжная конструкция, — я начал объяснять то, что она «прощупала». — Это эксцентрики, когда плита опускается, они защёлкиваются под собственным весом.

— И что мы будем делать? — Рики внимательно слушала объяснение.

— Попробуем сдвинуть их телекинезом. Ты левый, я правый. Вика будет нас направлять, Катя приподнимет плиту, когда у нас получится, а на тебе, Лёня, строительный материал. Всем всё понятно?

Четыре дружных кивка. Отлично.

Вся операция заняла у нас минут пять. Сперва мы с Рики не могли попасть по защёлкам. Потом Вика догадалась создать там, внутри механизма, водяную плёнку, которую мы с Рики смогли почувствовать телекинезом. И Вика направила нас в нужное место. Эксцентрики с лёгким металлическим скрежетом сдвинулись с места. Ух, тяжеленные какие!

— Дверь надо приподнять сантиметров на двадцать, — тихонько проговорила Вика, которая уже начала дрожать от напряжения.

Пришлось делиться с ней маной. Помогло.

Лёня собрал для Кати целую кучу пыли, которую она тут же превратила в нечто среднее между цементным раствором и жидкими гвоздями, судя по цвету и консистенции. Тягучая субстанция просочилась под дверь, как подушка пневмодомкрата. И дверь поддалась.

Со скрипом, тяжело, натужно, монолитная плита весом, наверное, десяток тонн, поползла вверх, а между ней и полом рос каменный столбик.

— Хватит, уже даже я пролезу, — сказал Лёня.

Мы выдохнули и отпустили механизм. Плита стояла неподвижно, и на вид довольно надёжно.