Шрифт:
Закладка:
Разведчики доложили, что армия Имагава Ёсимото, численностью в 45 000 человек[168], стояла у горы Окэхадзама. Люди и лошади отдыхали. В полдень девятнадцатого он построил своих воинов лицом на северо-запад и сказал: «Вы доставите мне огромное удовольствие, большего я и представить не могу, если возьмете Васидзу и Марунэ». Потом они трижды пропели песнь но. Первым должен был атаковать Иэясу[169]: со своими воинами, облаченными в красные плащи, он привез в замок Отака провиант, попытался взять Васидзу и Марунэ, но не смог этого сделать, и теперь со своими людьми и лошадьми разбил у Отака лагерь для отдыха.
Увидев, что Нобунага отправляется к храму Дзэнсё, двое командиров – Саса Хаято-но Сё и Тиаки Сиро – бросились с тремястами воинами на Ёсимото, но были раздавлены в контратаке. Оба они и еще пятьдесят всадников погибли. Ёсимото счел это знаком того, что даже демоны, божества и духи не смогли бы противостоять его мощи. Возликовав, он приказал поставить лагерь и вновь исполнить песнь но.
Узнав все это, Нобунага решил идти к Накадзима. Но управляющие громко воспротивились. Они взяли под уздцы его лошадь и говорили: «Господин, по обеим сторонам дороги – болота. Если попадете в них, то не сможете сдвинуться с места. К тому же придется идти в один ряд. Враг увидит, как мало у нас сил. Этого нельзя делать, господин!» Но Нобунага вырвался и направился к Накадзима. У него было менее 2000 воинов.
В Накадзима он опять хотел пойти вперед. Но на этот раз управляющие смогли удержать его. И тогда он обратился к своим воинам: «Послушайте все, что я скажу. Враг поел только прошлым вечером и шел сюда всю ночь. Он вынужден был нести в Отака провиант, он сражался у Васидзу и Марунэ и очень устал. Мы же полны сил. К тому же вы все знаете, что сказано: “Не бойся многочисленного врага, если у тебя мало воинов. Удача во власти Неба!” Если враг атакует, отступайте. Если он отступает, преследуйте. Нужно сломить его и уничтожить. Не берите пленных. Просто оставьте его одного. Если мы победим, то вы принесете великую славу своим домам, а имена ваши будут повторять последующие поколения. Сделайте все, что только возможно!»
Пока он говорил, вернулись Маэда Матадзаэмон, Мори Кавати, Мори Дзуро, Киносита Утаносукэ, Накагава Кинъэмон, Сакума Ятаро, Мори Косукэ, Адзики Ятаро и Уодзуми Хаято. Каждый из них нес головы поверженных врагов. Повторив им свой приказ, Нобунага повел воинов через холмы. Вдруг в лицо врагу ударил ливень, настолько сильный, что казалось, это куски льда, выпущенные из катапульты. Воины Нобунага набросились на врага с тыла. Ветер задувал так, что камфарное дерево, которое росло рядом с соснами в ущелье Куцукакэ и которое смогли бы обхватить лишь трое воинов, наклонилось к востоку и рухнуло. Людям казалось, что само великое божество Ацуна начало битву.
Когда небо прояснилось, Нобунага поднял копье и закричал: «Вперед! В атаку!» Враги, увидев наступление, подобное черному дыму, как волна, откатились назад. Луки, копья, аркебузы, знамена и флаги – все обратилось в хаос. Враг отступил, бросив даже паланкин Ёсимото.
Нобунага отдал приказ: «Это их лагерь! Вперед!» Около двух пополудни он начал наступать на восток. Вначале 300 всадников сделали круг и опередили отступавших воинов Ёсимото. Они вступали в сражение с ними два, три, четыре, пять раз. Их силы постепенно таяли, и в конце их осталось не более пятидесяти.
Нобунага слез с лошади и ринулся вперед вместе с молодыми воинами. Их ярость не знала предела, сам Нобунага сметал врагов и впереди, и позади себя. Звенели лезвия мечей, ударяли эфесы, летели искры, полыхал огонь. При этом воины не путали своих и чужих, отличая друг друга по одежде. Многие всадники и слуги Нобунага погибли.
Хасимото Кохэита напал на Ёсимото, но ему отрубили по колено ногу, и он упал. Мори Синсукэ зарубил Ёсимото и взял его голову.
Окэхадзама представляет собой долину. Местность там очень тяжелая, болота не дают возможности маневрировать, возвышенности переходят в низины. Те, кто оказались в болоте, увязли и могли лишь медленно ползти. Молодые воины Нобунага догоняли их и отрубали им головы. Каждый из них принес господину две-три головы врагов. Нобунага объявил, что он осмотрит все головы в Киёсу и что он очень доволен тем, что Ёсимото повержен. По той же дороге он вернулся в лагерь.
* * *
В самом начале данного описания говорится о «беседах» Нобунага. Подобные беседы хозяина со своими ближайшими помощниками, хоть нередко праздные и развлекательные, служили важным источником получения сведений и возможностью для оценки и анализа ситуации. В эту ночь сподвижники Нобунага, по-видимому, ожидали, что будет обсуждаться вопрос о том, как противостоять Ёсимото, причем каждому будет дано слово. Однако вечер прошел в разговорах о посторонних вещах. Вот почему помощники были озадачены.
Песня, которую пропел Нобунага, – из танца Ковака и называется «Ацумори». В основе этого танца – короткий, но впечатляющий эпизод из «Хэйкэ моногатари». Кумагаэ-но Дзиро Наодзанэ (1141–1208) убивает Тайра-но Ацумори (1169–1184), ровесника своего собственного сына. Стихотворение передает мысли Наодзанэ, который убеждается в бренности сущего и решает стать монахом.
Известно, что Нобунага часто пел стихи из «Ацумори». Он любил песни. Рассказывали, что однажды он трижды спел песню, чтобы вдохновить своих воинов, перед тем как они оставили свой лагерь и пошли в бой. Однако сам он, как отмечалось, нечасто составлял стихи. Тем не менее, в одном из эпизодов он все-таки предстает перед нами поэтом.
В этом эпизоде, который входит в «Синтё ки» («Биография Нобунага»), сочинение, принадлежащее Одзэ Хоану (1564–1640), описывается момент прибытия Нобунага в Киото в качестве военного сподвижника последнего сёгуна Асикага Ёсияки (1537–1597). Уже несколько десятилетий сёгунат Асикага не имел былого влияния. На родного брата Ёсияки, тринадцатого сёгуна Ёситэру (1536–1565) напали его собственные помощники, а сам Ёсияки был вынужден бежать. (То, как Ёситэру отказался отступить перед врагами и, воткнув в пол своей комнаты несколько мечей, сражался, хватая то один меч, то другой, стало частью самурайских легенд.)
Необходимость существования сёгуната была обусловлена, по крайней мере, одной причиной. С тех пор как в середине двенадцатого века страна фактически превратилась в вотчину самураев, перед каждым, кто хотел начать борьбу за гегемонию, местную ли или
