В девятом месяце Кэнсин лично повел войска к Анамидзу, взял замок, убил Сигэцура и напал на Комацу и Атака. Нобунага послал им на помощь 48 000 воинов с пятью полководцами во главе, среди них были Сибата Кацуиэ и Маэда Тосииэ, и сам тайно пошел на выручку. Кэнсин взял три замка. Он подошел к мосту Юсуруги, стал лагерем в двадцати пяти милях от армии Ода и, приняв от своих вассалов клятву, решил на следующее утро начать сражение. Но Нобунага ночью опять отступил. Кэнсин громко рассмеялся и сказал: «Нобунага неплохо бегает. Если бы он остался, я бы сбросил всю его армию в воду».

Кэнсин продолжал наступление, напал на Канадзава и взял замок. Вступив в Этидзэн, он сметал крепости Ода, громил его войска и по пути сжигал все дотла. Дым и пыль закрыли небо. Нобунага отступил к Китаносё, затем вновь отступил и вошел в Нагахама.

Наступила зима. Повалил снег. Кэнсин, узнав, что Хисахидэ и другие разгромлены и убиты, решил вернуться домой. Он послал Нобунага письмо, в котором говорилось: «Сингэн мертв. То, что вы бросили Сиро[165] на расправу Иэясу, а сами остались в Адзути, подтверждает, что вы что-то замышляете против меня. В области Киото вы одерживали легкие победы над врагом. Но вам еще предстоит увидеть искусство воинов севера. С вашего позволения, будущей весной я приду на запад с воинами восьми провинций[166] и встречусь с вами пятнадцатого дня третьего месяца. Попытайтесь отнестись ко мне, Кэнсину, иначе, чем к городским бездельникам в кожаных сандалиях». В Киото в то время кожаные сандалии были в моде, вот почему Кэнсин сказал последнюю фразу. Вместе с письмом он отправил в качестве подарка 2000 кусков ткани из Этиго.

Нобунага встретил гонца и сказал: «Возвращайтесь и передайте правителю Этиго мои слова. У меня, Нобунага, нет причин бороться против него. Случись ему посетить меня, я оставлю свой меч и лишь с веером на бедре поеду встретить его и сопровожу его в Киото. Правитель Эттю – человек справедливости. Я знаю, что он никогда не отнимет у меня земель, за которые я сражался».

Гонец вернулся и передал его слова. Кэнсин засмеялся и сказал: «Нобунага – вероломный воин. Он пытается обезоружить меня льстивыми словами. Я знаю, что в битве при Нагасино он с помощью аркебуз и частоколов одолел Сиро из Каи. В следующем году он обязательно попытается выкинуть что-нибудь подобное и со мной. Я не собираюсь сам ползти в расставленную западню».

В десятом месяце Кэнсин вернулся в Этиго и каждый день писал письма, призывая под свои знамена армии восьми провинций и указывая срок прибытия – пятый день третьего месяца. Воинов же из Кага и областей к западу от нее он планировал собрать по пути.

Известия об этом потрясли область Киото. Нобунага отправил к Кацуёри гонца и просил его забыть о том, что было между ними прежде, и восстановить добрые отношения. Он говорил: «Если Кэнсин пойдет на запад, Иэясу и я преградим ему путь на северной дороге. Я надеюсь, что тогда вы немедленно попадете на Этиго. Если мы победим, земли, которые вы возьмете, останутся вам». Кацуёри не ответил.

В третьем месяце следующего года [1578] на призыв Кэнсина собрались воины провинций Хокурику. Их было несметное множество. Кэнсин лично провел смотр, принял клятвы и собирался выступать. Однако незадолго до намеченного срока выступления он вдруг заболел и через два дня умер. Ему было сорок девять лет. Он на пять лет пережил Сингэна.

Ода Нобунага: Полководец и поэзия

Жизнь Ода Нобунага (1534–1582), который начал объединять раздираемую войнами Японию, но был убит, так и не успев достичь своей цели, удивительным образом связана со стихами: не будучи сам поэтом, он дебютировал в качестве полководца с песней о мимолетности жизни; его убийца, осуществивший это пророчество, сделал свое дело после соревнований в стихосложении.

Одной из самых впечатляющих битв в период «Сражающихся царств» в Японии стала битва при Окэхадзама. Нобунага, у которого было менее 2000 воинов, напал на Имагава Ёсимото (1519–1560), в распоряжении которого находилось 25000, и победил. В пятом месяце 1560 г. Ёсимото, самый могущественный полководец тихоокеанского побережья («Первый лучник Восточного моря»), во главе армии, состоявшей из воинов трех провинций: Суруга, Тотоми и Микава, направился к Киото. Нобунага стоял в Овари у него на пути. Никто не верил, что он сможет оказать какое-то сопротивление. Действительно, утром девятнадцатого дня пятого месяца, всего через день после прибытия в Овари, Ёсимото взял две из пяти выстроенных против него крепостей: Марунэ, которой командовал Сакума Дайгаку Морисигэ, и Васидзу под командованием Ода Гэнба. Оба военачальника погибли.

Как Нобунага встретил врага с превосходящими силами и как провел успешную контратаку – об этом впечатляюще рассказывает Ота Гюити (1527–1610?) в своем сочинении «Синтёко ки» («Биография господина Нобунага»). Считается, что она написана на основе заметок, сделанных автором, еще когда он служил в армии Нобунага лучником.

Восемнадцатого числа, когда стало известно о появлении Ёсимото на землях Нобунага, последний находился в своей главной цитадели – замке Киёсу.

В ту ночь не говорили о военных делах, а просто беседовали. Когда стало совсем поздно, Нобунага отпустил своих людей. Уходя, управляющие смеялись над ним: «Пословица: “Когда удача отворачивается, зеркало судьбы замутняется” говорит именно о таком поведении».

Как и ожидалось, на рассвете один за другим прибыли гонцы от Сакума Дайгаку и Ода Гэнба и передали, что враг штурмует Васидзу и Марунэ.

Тогда Нобунага начал танцевать танец Ацумори и запел:

Человек живет пятьдесят лет.

Но для нижних небес[167]

Это все равно что сон, обман.

Есть ли кто-нибудь, однажды отдавший

жизнь,

Кто бы не угас?

Потом он приказал: «Разбейте раковину! Принесите мои доспехи!» Он облачился в боевое одеяние, позавтракал, надел шлем и выступил. Его сопровождали слуги: губернатор Нагато Ивамуро, Хасэгава Хасисукэ, Саваки Тохати, губернатор Хида Ямагути и Гато Ясабуро.

Хозяин и пятеро сопровождающих мчались семь миль и добрались до Ацута, когда, перед святилищем Гэндаю, посмотрели на восток и увидели, что над Васидзу и Марунэ поднимается дым. Оба замка пали. Рядом с ними находилось около двухсот пеших воинов. Ближайший путь лежал по берегу, но вода была полной, и лошади не смогли бы пройти.