— Сколько у вас детей?

— Двое. Две девочки. Эва шести лет и Гертруда, ей осенью будет пять, — рассказывал Аси своим мягким голосом. — Когда родилась Эва, Эльса перестала убирать в больнице, но потом опять начала... Я, когда мы поженились, водил машину... всю жизнь шоферил... Да, с тех самых пор, как получил права. Лучше бы, конечно, работать в мастерской... только... Ну вот, а после родилась Гертруда, денег не хватало... с двумя-то детьми. Ну и Эльса снова пошла работать... в гостиницу, потому что там больше платят... А потом еще газеты стала разносить... по утрам... Ну, чтоб хоть немного лишку иметь... И мы ничего, сносно жили.

— Так, — сказал Элг. — А между собой вы хорошо ладили?

— Еще бы! Ясно, ладили. Черт возьми, у меня была работа, и Эльса вкалывала. В общем, нам хватало... Никаких, конечно, излишеств или чего-нибудь такого... а в остальном — полный порядок. Пока мы на работе, девочки у бабушки, а осенью Эва пойдет в школу. По воскресеньям мы ездили кататься на машине... Ну да, в выходные дни отключаешься и вообще... отдыхаешь. Смотришь телевизор, или позовешь кого к себе, или сам куда пойдешь. Дети, конечно, связывают, им нужно вовремя лечь спать и прочее. Но грех жаловаться. Мы справлялись. Никаких там ссор, скандалов. Ну, ясное дело, случалось, и огрызнешься, не без того, знаешь небось, как это бывает. Сам-то женат?

— Женат...

Асп пожал плечами.

— Но... черт... ничего особенного в нашей жизни не было. Жили, и все. Тихо, мирно. Девчушки такие забавные. Знаешь, я никогда не думал, что с детьми так здорово. Когда человек молод — помоложе, во всяком случае, — и ходит в парк на танцы, гуляет с девушками, ему и в голову не придет, что они могут... в общем, забеременеть. Когда так случилось с Эльсой, я подумал, ну, все... сам же себе хомут на шею надел... и — черт! — оказалось, что это очень здорово... детишки...

— И семья?

— Ага. Все трое, девочки и Эльса. Черт, семья — самое прекрасное, что есть у человека... Ей-богу.

Асп замолчал, в смущении потупился, сунул руку в карман и вытащил оставшуюся половинку сигареты. Элг протянул ему спички, и так он сидел и курил, уставясь в землю.

Потом нагнулся и провел пальцем по пыльным башмакам.

— Знаешь, если с Эльсой что-то случилось... что-то плохое... или... тогда я не знаю, что я с собой сделаю... Люди ведь привыкают друг к другу... Что же будет теперь со мной и девочками?

— Хм-м-м...

Элг тер подбородок, глядя прямо перед собой.

— Мы ведь не имеем представления, что с ней произошло, — сказал он, помолчав.

— Да. В том-то и штука. Но что же все-таки могло случиться?

— Есть у вас недруги? Ну, я хочу сказать, вы с кем-нибудь скандалили?

— Ты что, с ума сошел? — Гигант удивленно вытаращился на Элга. — О чем ты говоришь?

— Извини меня, но... вот ты сказал, вы прекрасно ладили... Что же, никогда... никогда не возникало недоразумений?

Асп пожал плечами.

— Не пойму я, куда ты клонишь...

— Не было у тебя когда-нибудь другой женщины?

— Да ты что!

Он вдруг расхохотался, однако смех был какой-то принужденный.

— Не такой уж я дурак, чтоб не понять, на что ты намекаешь. Нет. Никогда, запомни, никогда я не изменял Эльсе, и она никогда не заводила шашни с другими. Конечно, она не была девушкой, когда мы встретились. Но, черт возьми, я не выпытывал, кто у нее был до меня... понимаешь, а то бы, пожалуй, она стала спрашивать про моих... Нет уж, мы просто сошлись, и все. А уж раз поженились... да черт возьми, откуда у нас время, чтобы путаться с любовницами... или с любовниками... — Последнее слово он почти выплюнул. — Нет уж. Вкалываешь с утра до вечера пять дней в неделю, приходишь домой усталый, поешь, уложишь девчонок, потаращиться немного в телевизор и на боковую... Нет, на всякие развлечения уже мочи не остается. Да и чего ради нам изменять друг другу? Нам и вдвоем неплохо. Нет, ничего я такого не замечал...

Но в голосе Аспа вдруг послышалась некоторая неуверенность.

— Нет. — Он отмахнулся от непрошеной мысли. — Нет, нет. Если б у нее кто был, я бы сразу почувствовал... Да и чего ей путаться с другими?

— Что же, по-твоему, с ней произошло?

— Вот об этом я, черт возьми, и не имею понятия! Ты же полицейский, тебе и книги в руки.

— Чем ты занимался сегодня утром?

— Как это чем?

— Когда ты проснулся?

— Полшестого...

— Когда она обычно возвращается?

— Она встает в три часа, наскоро хлебнет кофе, проглотит бутерброд и уезжает. И какая же она возвращается продрогшая. Никак не согреется... Это зимой, когда снег и холодно... Обычно к половине седьмого или около того она уже дома, готовит завтрак для меня и для дочек. Потом я ухожу, а Эльса везет их к бабушке. С десяти или с одиннадцати она убирает в гостинице, а к четырем приходит домой, варит обед и... Ну, а там уже и вечер...

— Ты можешь описать ее?

— Описать? В смысле, как она выглядит?

— Ну да.

— А зачем?

— Чтоб я мог ее разыскивать. Должен же я знать, как она выглядит.

— Да, конечно... Как выглядит... Ей тридцать девять... будет осенью, точнее... в сентябре... Она... ну, как тебе сказать... Черт, когда живешь с человеком изо дня в день и из года в год, то и не помнишь, каков он с виду... Привыкаешь друг к другу. Вот в чем штука... Она... ростом она меньше меня.

— А в тебе сколько?

— Два метра пять сантиметров...

— Худая она или полная?

— Толстухой ее не назовешь... Да нет, худая, как спичка... Хотя все, что надо, при ней, я бы сказал...

— Может, у тебя дома