умирая от смеха, а я старалась сохранить самообладание и скрыть появляющуюся улыбку. Лишь только Марк, широко разинув рот, пытался понять, что только что произошло и какие за это будут последствия.

— Прости, — живо исправилась Сова, но потом спохватилась. — Но ты сам виноват. Всё время, что мы провели на базе, ты специально меня провоцировал. Вот и получай.

— Сядь на стул и жди моего возвращения, — всё тем же пугающе спокойным голосом проговорил Кирилл, вставая из-за стола и направляясь в сторону пищевой раздачи.

— Я не ручная собачонка, — крикнула ему в спину Татьяна, собираясь уходить.

— Сядь говорю, иначе по-другому будем разговаривать, — почти не своим голосом пригрозил ей партнёр.

И на удивление, Татьяна послушалась, хотя скривлённая физиономия явно давала понять, что такой расклад ей совершенно не нравится.

Вернувшись, Кирилл поставил перед Татьяной тарелку с куриной грудкой и рисом, а рядом разместил стакан морковного сока.

— А вот теперь — я буду над тобой издеваться по-настоящему, Сова. Ешь.

— Я же говорила, я не хочу! — Татьяна попыталась встать со стула, чтобы покинуть столовую, но Кирилл схватил её за руку и дёрнул вниз, заставляя вернуться на место.

— Я сказал ешь. А если не можешь сделать это самостоятельно, то я тебе помогу, — он разрезал курицу и наткнул кусочек на вилку. — Рот открывай.

— Я сама справлюсь! — Татьяна перехватила вилку, уже собираясь отправить куриную грудку в рот, но остановилась. — Дай мне свою тарелку, а ты бери мою.

— Это ещё зачем? — Кирилл подпёр подбородок рукой и, не скрывая наслаждения, начал смотреть на Сову. — Что ты задумала, проказница?

— Только не говори, что после того как я плюнула тебе в тарелку, ты продолжишь из неё есть?

— Тебя действительно это волнует? Макаронина, я бывал в ситуациях и похуже. Поверь, твои слюни — это мелочи. Тем более, мы в детстве постоянно пили на тренировках из одной бутылки, поэтому твоих слюней я распробовал предостаточно, ничего нового не почувствую.

— Не пила я никогда с тобой из одной бутылки! — заворчала Совинькова, скрещивая руки на груди.

— А как же непрямой поцелуй? Вечно присасывалась к моей бутылке и потом ходила с довольной мордашкой. Я всё прекрасно помню.

— Не было такого, — Татьяна всё ещё пыталась отстаивать свою правоту. — И это ты пил из моих бутылок и пускал туда слюни!

— Конечно, я делал это тебе в отместку.

— Ты не будешь есть из этой тарелки, — Сова попыталась отобрать порцию Кирилла, но тот зачерпнул гречневую кашу, покрытую слюнями девчонки, и затолкал себе в рот. — Кирилл! Выплюнь!

— Ты ещё ему руки подставь, чтобы плевать было куда, — не унимаясь, хохотала Лия, передразнивая то Татьяну, то Кирилла.

Не вытерпев нахождения в этом балагане, Кауфман решил вставить слово:

— Я, пожалуй, пойду. А то боюсь вывернет уже меня.

— Слабак, — только и пробормотал Кирилл, когда прожевал остатки своего ужина, а парень уже скрылся за входной дверью обеденного зала. — Кстати, совсем неплохо, Тань. Хочешь я тебе тоже в тарелку плюну? Для пикантности, так сказать.

— Только посмей! — пригрозила тому Совинькова.

— Тогда начинай есть, пока я насильно не запихнул в тебя целую порцию разом.

После того, как почти вся еда исчезла в желудке Татьяны, её взгляд начал перемещаться от довольной физиономии Кирилла к стакану, стоящему перед ней.

— Ты зачем это принёс? — поежившись на стуле, спросила девушка.

— Как зачем? Ты же так любишь морковный сок.

— Кирилл, — обратилась к нему я. — Ты что-то перепутал, Таня не переносит морковный сок.

— Он знает, — ответила мне Трубецкая, понимая, что сейчас будет происходить, и озорно поблёскивая разноцветными глазами. — Поэтому он его и принёс.

— Я не буду его пить, — рявкнула Татьяна, пытаясь встать изо стола. Однако повторилось всё то же самое — Кирилл дёрнул её за руку, и та вновь оказалась сидящей на стуле. — Кирилл, меня же вывернет, ну не надо.

— Танюша, — он поправил её кудрявые рыжие волосы, заправляя выбившиеся пряди за ухо. — Ты только, что плюнула мне в тарелку. Думаю, я могу немного поиздеваться над тобой.

— Я. Не. Буду. Его. Пить.

— Пей, проказница. Ты не выйдешь из-за стола пока не опустошишь этот стакан, — он пододвинул морковный сок ещё ближе к Татьяне и начал ждать. — Или ты боишься, что твои сородичи осудят тебя за поедание себе подобных? Хотя погоди, салат с морковкой ты же ешь, значит всё нормально.

— Кирилл!

— Я сейчас залью его в тебя силой, милая.

— Я тебе это припомню, — прошептала Совинькова перед тем, как начать пить ненавистный ей морковный сок.

***

— Да ладно тебе, Сань. Что ты взъелся то? — крикнул в спину другу Денис, пытаясь догнать его в коридоре общежития. — Ну серьёзно, что ты как ребёнок?

— Сам ты ребёнок! — Король резко остановился и пошёл в сторону друга. — Я тебя предупреждал, Разнов.

Денис поднял руки, показывая, что сдаётся, однако Король схватил парня за горловину футболки и прошипел:

— Я просил тебя выбрать. И поверь, это не тот выбор, который ты должен был сделать.

Разнов никак не реагировал на агрессию Саши в свою сторону, поскольку прекрасно знал его характер и понимал к чему именно эта потасовка может привести. Ему нужно было остыть и тогда всё встанет на свои места. Король слишком вспыльчивый, особенно, когда дело касается дорогих ему людей.

— Успокойся, Сань, — попросил того Денис, убирая его руку от своей шеи. — Я уже сказал тебе, что она не встанет между нами.

— Что-то незаметно, Разнов.

— Ну это же не я на неё запрыгнул в автобусе, — разводя руки, ответил ему защитник. — Серьёзно, я никогда не выхожу за рамки дружбы.

— Единственное, что не вписывается в твои рамки, это твои чувства к ней.

Денис никогда это не комментировал, да и комментировать не собирался. Ему вообще не везло в любви, и поэтому он успел смириться со своей участью, понимая, что, то чего он так сильно желает — никогда не будет ему принадлежать.

Каролина никогда не была объектом всеобщего обожания, и его она совсем никак не привлекала. Просто хвостик, который всюду таскается за Совиньковой и Трубецкой — такие мысли долгое время жили у него в голове. Она была незаметной, а порой даже раздражающей. Что в ней такого прекрасного? На этот вопрос даже Денис не мог дать вразумительного ответа.

За эти четыре года он смог разглядеть в Мороз то, чего никогда не видел в остальных девушках. Она была какой-то другой, будто не из этого мира. А когда её улыбка начала появляться в его мыслях и снах, он понял, что утопает в этом безумии. Тогда-то Король впервые и решил охладить его пыл, ставя друга на место.

— Я