Шрифт:
Закладка:
– Ничего не хочешь мне сказать? – разворачиваюсь к Соколовой, натягивая на лицо серьёзность.
Смотрю прямо в глаза, прицельно, не моргая, вводя тем самым русскую в замешательство.
– Тебя что-то беспокоит?.. – произносит Маша почти шёпотом, будто двоечник на зачёте.
Её чуть приоткрытые губы страшно отвлекают. Я не жду ответного признания, мне и так хорошо. К тому же, находясь настолько близко к любимой женщине, я вообще теряю способность думать о чём-то, кроме неё – хочу вернуться в постель и повторить эту ночь шаг за шагом, поцелуй за поцелуем с самого начала…
– Со Джин, в чём дело? – обрывает мои не самые приличные фантазии Соколова, чуть отстраняясь.
В голосе слышится тревога. А я этого не хочу! Одна из моих новообретённых целей, чтобы Маша, будучи рядом, всегда чувствовала себя комфортно и, главное, в безопасности. Короче, пока шалость не обернулась трагедией, решаю перевести всё в шутку. Но, как говорится: «в каждой шутке, есть доля правды», и я не намерен её скрывать.
Демонстративно окидываю взглядом комнату, не без иронии ухмыляясь.
– Когда ты решила работать в Корее, хоть что-то изучала о стране, в которую едешь? Или твои познания азиатской культуры заканчиваются на BTS и лапше быстрого приготовления?
Маша тушуется, пожимает плечами, с явной досадой бурча:
– Ну… что-то изучала…
– Ясно, – надменно хмыкаю я, обходя девушку стороной, направляясь к кровати.
Соколова несколько секунд стоит на месте, видимо, переваривает, а затем обгоняет, первой оказывается у постели, поправляет простынь, что сразу же отражается на моём лице одобрением (видимо, ей тоже не нравится «хаос в кровати»), и садится, хлопая ладошкой по матрасу возле себя – приглашает расположиться рядом, готова просвещаться. Безумно милая!
– Так, и что я должна была изучить? – пытливо интересуется моя милашка.
Я же протягиваю руку, требуя передать мне мобильный, что девушка беспрекословно выполняет, предварительно разблокировав гаджет.
Вбиваю в поиск имя японского публициста Нацумэ Сосэки, прохожу по ссылке, открываю статью на английском про символизм фразы о луне. Читаю, чтобы удостовериться в верности информации, и с профессорским видом возвращаю Соколовой смартфон. Она погружается в чтение. С любопытством наблюдаю за тем, как её и без того большие глаза с каждым проглоченным словом начинают увеличиваться, а выражение лица – меняться.
– Со Джин… – некоторое время спустя еле слышно шепчет русская, заливаясь краской.
Да ладно, Маша, неужели ты не догадывалась, что я по уши влюблён? Это ведь очевидно! Или в твоей стране мужчины проявляют свои чувства как-то иначе?..
Но прежде, чем девушка успевает сказать что-то ещё, я решаю пойти ва-банк. А точнее, признаться не только в любви, но и в том, кем на самом деле являюсь. Если Маша испытывает ко мне хотя бы десятую часть того, что к ней чувствую я, не хочу, чтобы между нами стоял выдуманный образ некого Ли Со Джина. Она должна принять не его, а меня, настоящего.
– Тебе не нужно отвечать прямо сейчас. – Беря Соколову за руку, пытаюсь поймать взгляд родных глаз, но русская старательно их прячет – растеряна.
– Маша, посмотри на меня, пожалуйста. Я не требую ответа, слышишь? Просто хочу, чтобы ты знала и не мучилась сомнениями относительно моих намерений. Ты можешь на меня положиться во всём. Ты для меня всё, уяснила?
Мария смазано кивает, глотает вдох и, наконец, поднимает глаза.
– К тому же с мой стороны было бы не честно заставлять тебя отвечать, – продолжаю подводить к главному, хотя с каждым словом из груди кто-то настойчиво выкачивает воздух.
Я рою себе могилу своими же руками? Может, повременить? Ещё день, ещё час… Нет! Всё и так зашло слишком далеко.
Пауза. Нужно собраться с духом. Я не лжец! Не с этой девушкой.
Туго сглатываю, твёрдо киваю сам себе и перехожу сразу к сути.
– Маша… Дело в том, что я врал тебе. Я всем врал! Моё имя не Ли Со Джин, и я совсем не тот человек, которым меня все считают…
За последние несколько дней моя психика совместно с эмоциями пережили такую встряску, что пресловутые американские горки лишь позавидовать могут. Каждый день я чувствовала себя так, словно находилась на краю обрыва, готовая вот-вот сорваться в пропасть, и лишь Со Джин вынуждал меня преодолевать страшный спуск, вознося к вершинам, даря невиданное прежде счастье.
Сейчас, когда горячие капли воды разбиваются о светлую кожу, я улыбаюсь. Приятно осознавать, что завтра мне не придется лечить израненное сердце, причинять боль безгранично дорогому человеку и пытаться придумать, как жить дальше. Не знаю, что ждёт нас впереди. Да и не уверена, если честно, не пожалею ли о принятом решении «быть вместе вопреки» через месяц или, быть может, год… Ведь будущее весьма туманно, загадочно и, как мне кажется, неизбежно. Однако я уже говорила прежде: «случайностей не бывает». А раз судьба так настойчиво переплетает наши с Со Джином жизни, значит, стоит рискнуть и проверить.
Бегло вытираюсь, ныряю в белую футболку и выхожу из ванной. Ли стоит у окна, внимательно что-то рассматривая, выглядит спокойным и умиротворенным. Мне нравится видеть его таким необременённым.
– На что смотришь? – спрашиваю негромко, сокращая раздражающее расстояние быстрыми, но мелкими шагами на цыпочках. Со Джин принимается петь оды ночному светилу, и оно бесспорно прекрасно, но сегодня никакой луне не сравниться с тем, что радует мой глаз.
Останавливаюсь за спиной парня, нежно обнимаю, позволяя ладошкам бесстыдно скользить по голой коже. Нос упирается в лопатку, его тут же пленяет уже знакомый запах мужского тела. Мечтательно улыбаюсь, прикрываю глаза и невольно вспоминаю беседу с бабушкой, состоявшуюся много лет назад. Тогда я страдала от неразделенной, как мне казалось, любви и спрашивала, по каким признакам бабуля узнала, что дедушка был «тем самым». Она смеялась и, не понимая моих душевных терзаний. Говорила, что во времена её молодости не было такого понятия, как «люблю, не люблю». Да и в принципе раньше семьи образовывались иначе. Они с дедушкой виделись-то всего три раза до брака, а любовь пришла с годами. Ещё бабушка говорила, что красота рано или поздно увянет, «бабочки в животе» – пройдут, как и восторг первых ощущений. Вечно лишь чувство уюта, вызываемое в тебе человеком. Возле избранника должно быть приятно и спокойно, словно ты дома, даже если за окном чужбина. В четырнадцать я этого не осознавала, ведь как можно мечтать о спокойствии, когда эмоции льются через край? Сейчас понимаю, насколько бабуля была мудрой женщиной. И, если проанализировать ситуацию, получается: Со Джин – «тот самый». Он мой герой от начала и до конца, во всех возможных смыслах! С ним комфортно, уютно, тепло. Я без ума от его «киборговых» замашек. Обожаю, когда он дурачится. Таю, когда проявляет заботу, беспокоится обо мне и даже когда сердится. С ним я чувствую себя увереннее, в безопасности, мне легко и свободно. Он тот, к кому хочется возвращаться. Он мой дом…
