— Встречный вопрос: как вам хватает наглости клеветать на меня⁈

Теперь его английский звучит чётко, национальный акцент конечно присутствует, но не до смыслоразличительного уровня, как раньше.

— Хотите пересмотреть смету? — ледяным тоном спрашивает Бай Лу, не отводя взгляда.

Европеец принимается жадно хватать ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба:

— Пересматривайте что хотите! — он машет рукой. — Да, сумма может получиться меньше, но для этого проекта я подбирал только самые лучшие материалы! Вся команда выкладывалась, хотели создать что-то воистину уникальное!

— Громкость обычно призвана компенсировать отсутствие аргументов, — бормочу под нос.

Мы с китайцем-строителем красноречиво переглядываемся.

Бай Лу замечает наши взгляды и делает соответствующие выводы.

— Я больше не нуждаюсь в ваших услугах. Где выход, знаете, — она без лишних слов указывает на дверь.

— Вот как? — француз сжимает кулаки, его лицо краснеет. — Когда вы со мной связались, я находился в Европе и мне пришлось лететь обратно в Китай одиннадцать часов. Ради чего? Такого отношения?

— Вот и манипуляция подъехала… — ну а как тут удержаться.

Говорю, впрочем, негромко. Ну и по-китайски он не понимает.

— Я всё сказала, — Бай Лу стремительно утрачивает всякий интерес к собеседнику.

Француз со злобным видом направляется к выходу, но на полпути резко останавливается. Указывая в нашу сторону пальцем, он выплёвывает, обращаясь к модели:

— Вы ещё пожалеете! Никто из европейских подрядчиков не возьмётся за вашу работу! Слышите⁈ Никто! — с каждым словом голос становится всё громче и истеричнее. — Нас, занимающихся строительными технологиями и артистик дизайном, не так много, всего семеро! Будьте уверены, никто из семёрки теперь не захочет иметь с вами дел! Уж я-то всех предупрежу!

Выкрикивая что-то на французском, подрядчик вылетает из магазина.

Интересно, у них картельный сговор на семерых или только он такой предприимчивый? Эту мысль, не чинясь, озвучиваю вслух.

— Спасибо, — обращается ко мне Бай Лу, устало потирая виски. — Соглашаться на работу с такими, как он, действительно было бы плохой затеей. Теперь непонятно, что делать дальше. Деньги уже отданы. — она всерьез задумывается, скрестив руки на груди. — На самом деле, Пекин — большой город, но найти специалистов, способных реализовать двойную стилизацию, нашу классическую и европейскую — задача не из легких.

— Сотрудничать с кем угодно на кабальных и непрозрачных условиях тоже не вариант, — аккуратно напоминаю то, что считаю азбукой бизнеса.

— Законодателей этого стиля, конечно, не пять и не семь, но все равно особо не разгуляешься. Нужно хорошенько все обдумать, — Бай Лу мажет взглядом по первому этажу будущего магазина. — Я планировала вложить в проект почти миллион долларов, если на круга. Деньги не проблема с учётом, из какой я семьи, опыт стоит куда большего. Таким, как я, нужно постоянно тренироваться — в будущем все окупится сторицей. Но теперь, если я действительно осталась без работников… Чёрт…

— Раз тебе доступен такой бюджет, то и решение очевидно, — пожимаю плечами. — Давай попробуем собрать стилистику по частям?

— По частям? — Бай Лу удивленно вскидывает бровь.

— Дизайн взять в одном месте, строительные работы — в другом. Авторский надзор — в третьем, либо третье скомбинировать с первым, — поясняю.

К сожалению, не могу добавить вслух, что подобный успешный опыт уже видел в других местах.

— Звучит логично, но реализовать такую идею куда сложнее, чем ты думаешь, — модель отводит взгляд в сторону. — И времени уйдёт немало, наверняка больше, чем стоит в договоре.

— Не хотел бы выступать в роли всезнающего учителя, потому сперва нескромный вопрос. Можно?

— Валяй, теперь, наверное, всё можно…

— Я б на твоём месте попытался повернуть переключатель в голове и отойти от китайского шаблона. Не хочешь попробовать? — встречаюсь с ней взглядами. — Ты — продукт перегретой экономики и, похоже, не до конца понимаешь стоимость ТАКИХ проектных денег в Европе и ценность такого клиента, как ты, для них.

— Продолжай.

— Девчонки, которые в двадцать лет готовы выложить миллион долларов на открытие бизнеса, причем исключительно в формате личной тренировки, которую ты называешь самоподготовкой — явление далеко не частое. Подобных людей даже в масштабах глобуса не вагон — круги твоего франшизодателя всегда стараются поддерживать с вами более чем хорошие отношения.

Бай Лу равнодушно передергивает плечами:

— Неужели в Европе всё настолько плохо?

— Просто другое отношение к деньгам людей твоего поколения, — объясняю. — Нашего. А ещё через тебя, теоретически, им открывается дополнительный выход на влиятельные круги Азии. Все-таки, из какой ты семьи… — перехожу на шёпот. — И в Европе это прекрасно понимают, хотя тебе и не показывают. Так что, если этот француз действительно настроит остальных против тебя, ты просто возьми и сертифицируй собственную компанию!

— Как? — собеседница замирает, будто статуя.

— Ты же собиралась отдать за всё миллион? Так создай за какие-то пятнадцать-двадцать тысяч свою структуру под личные цели. Если справишься исключительно с инженерной частью — будет тебе автоматическая двойная выгода.

— Пошли. Обсудим всё в машине, — дочь не пойми какой серьёзной семьи отмирает и решительно направляется к выходу.

Вести такие разговоры при посторонних ей некомфортно.

Вернувшись в электрокар, она срывается с места с пробуксовкой, правда, едет уже по другому маршруту.

— Идея меня заинтересовала, признаю. Но волнует время, — говорит она через несколько минут. — В моих планах было открыть магазин в течение трёх недель. При худшем раскладе — через месяц, есть всё те же семейные нюансы, под которые привязаны и планы моего личного роста.

— У французов в Китае сертификация заняла определённый ресурс и по деньгам, и по времени. У твоей семьи, готов спорить, получится открыть ТЕБЕ такую же компанию со всеми лицензиями куда быстрее и дешевле. Я прав? — шар брошен наугад, но я более чем уверен, что попал, куда надо.