— Твой магазин в этом торговом центре?

— Да. Трёхэтажное помещение на сорок восьмом, — ответила Бай Лу.

Выйдя из машины, смотрю на здание уже под другим углом.

Одна лишь аренда в таком месте стоит серьёзных денег.

— … .Резюмируя вышесказанное, вы получили исчерпывающую информацию по всем аспектам проекта, включая детальную смету на материалы и работу, — итожит дизайнер-француз, отточенным жестом поправляя узел галстука.

Я оперативно перевожу его слова, стараясь передать все нюансы. Бай Лу одобрительно кивает, возражений походу переговоров у неё нет.

И всё-таки тип мутноват…

— А сроки? Уточни у него, смогут ли закончить за две недели? — вставляет хозяйка магазина, прерывая мои размышления.

Пока перевожу ответ француза, замечаю краем глаза, как один из подрядчиков, коренастый китаец в мятой спецовке, незаметно подбирается к Бай Лу и бормочет ей что-то прямо в ухо. До меня доносится лишь обрывок фразы:

— … бессовестно вас обманывает! — выдыхает строитель, и в его глазах мелькает искреннее возмущение.

— Можешь говорить громче, он всё равно не понимает по-китайски, — Бай Лу заметно напрягается. — В чём именно?

— У него все на лице написано. Если умным языком — невербальные сигналы дофаминовой системы сами за себя говорят. — Мне наконец удаётся сформулировать занозу, не дававшую покоя.

В конкретной теме я не самый большой специалист, но на местном поле — всё равно что профессор.

Хозяйка будущего бутика переводит удивленный взгляд с меня на строителя и обратно. В её глазах помимо сложного коктейля эмоций разгорается откровенное любопытство:

— Все что-то понимают, кроме меня. Объясните.

— Смета по плитке и облицовочным материалам у него завышена процентов на двадцать-тридцать, — поясняю я. — По штукатуркам и шпатлевкам — ещё процентов пятнадцать накрутил. Ну и расценки на сами работы явно не из скромных. По его словам, команда супер-профи едва не шестого разряда, но по факту привёл команду из людей куда меньшей квалификации. Видимо, понадеялся, что из-за языкового барьера вы с ними объясниться не сможете. Я более чем уверен, что он нарочно корявит свой английский.

— Всё именно так, — с готовностью подтверждает подрядчик, энергично кивая. — Тут совесть промолчать не позволяет! Обычно в адрес посредником и так не высказываемся, но здесь!..

— Ладно он, — после короткого обдумывания модель меняется в лице и кивает в сторону строителя, — но ты-то, Лян Вэй, откуда всё знаешь? Никогда бы не подумала, что ты настолько ориентируешься в ценах и стройматериалах. — И пронзительный взгляд с короткой дистанции.

Я лишь качаю головой:

— Дело не в ценах, а в мимических мышцах. Если чуток знать теорию, по ним легко вычислить, когда человек врет. Я эту теорию знаю… Накручивая цену на пять-десять процентов, человек более спокоен, чем на двадцать пять. В таких моментах видно, как этот тип нервничает и откровенно изучает твою реакцию на его слова — потому что делает это бессознательно. Иными словами — пытается нащупать границы.

— Чуть позже я тебя обязательно расспрошу, где ты этого нахватался, — задумчиво тянет Бай Лу.

— Всё есть в общем доступе, было б желание. Могу даже ссылку дать! Лет двадцать пять назад эти методики использовали чуть ли не в ЦРУ, затем они, как и всякая база, утратили актуальность.

—???

— В той отрасли надо всегда быть на острие — прикладные инструменты расшифровываются и, как следствие, устаревают со скоростью звука. А вот для личных нужд или там в корпоративных разборках методы ещё долго в самый раз. На нашем с тобой уровне оно и сегодня стреляет. Слабо верится, чтоб рядовой подрядчик или кандидат на должность мог проходить спецподготовку… Против таких, как он, и десятилетней давности наработки — за глаза.

— Я услышала. Сейчас меня интересует только один вопрос — какую сумму я потеряю?

— Он озвучил общую смету в сорок тысяч долларов, — прикидываю в уме. — Выходит, примерно пятнадцать тысяч планирует положить себе в карман. Верно? — уточняюсь у строителя. — Что по вашим оценкам?

— Да, где-то так, — кивает тот в ответ. — Не хотелось бы ни с кем ссориться, но если нужно, можем и письменно подтвердить. — Он тягуче смотрит на Бай Лу.

— Для тебя эти деньги, вероятно, совсем ничего не значат, — рассуждаю вслух, глядя на француза, который украдкой следит за нами краем глаза. — Но вот стоит ли вообще вести дела с джентльменом, практикующим подобный инструментарий — большой вопрос. Вряд ли такой люфт на деньги был у вас в первоначальных договоренностях.

Она молча подходит к французскому дизайнеру и скрещивает руки на груди. Её профиль излучает холодную ярость.

— Мы договаривались, что вы будете сопровождать нашу реконструкцию в рамках рыночной цены. Откуда в итоговой смете взялась накрутка в три десятка процентов?

Француз теряется, его лицо бледнеет:

— Мне сложно понять из-за вашего акцента, — он делает паузы, будто подбирая слова. — Вы хотите, чтобы я снова озвучил цены?

Бай Лу бросает на меня красноречивый взгляд через плечо.

— Да всё он прекрасно понял. Просто тянет время, надеется придумать убедительную отговорку, — комментирую.

— Либо вы пересматриваете смету в адекватную сторону, либо наше с вами сотрудничество подходит к концу, — спокойно информирует хозяйка магазина.

Европейский подрядчик продолжает изображать замешательство, театрально морща лоб.

Я облокачиваюсь о стену, наблюдая за всей ситуацией со стороны:

— Вы ведь подрядчик из разрешённого списка франшизодателя, даже без накрутки получаете хорошие деньги. Не стыдно позорить франшизу с таким именем? Оно ведь и до них дойти может: как аукнется так и откликнется.

— Что⁈ — голос француза взрывается возмущением. — Вы обвиняете меня в обмане⁈

— Вам дали шанс исправиться, советую воспользоваться, — изо всех сил пытаюсь не фонить никакими эмоциями.

Тип резко подскакивает со стула: