Снова поднес кувшин к губам и жадно выпил. Горький вкус мешался с горечью воспоминаний.

«Ты будешь развлекать наших гостей. Танцевать, петь, делать все, что они скажут. А вечером останешься с тем, кто больше заплатит».

Из-за своей слабости, из-за неспособности за себя постоять он застрял в доме удовольствий на какое-то время. Сбежать сумел только через три или четыре недели.

Он сумел добраться до дома матери, сумел отыскать его, но не сумел заставить себя показаться ей на глаза. Вей Лун воровал и приносил еду к ее порогу, стучался и убегал, ночуя на улице.

Он чувствовал себя сломленным, сломанным.

А вот дом, где жила Мин, так и не нашел. Хотя позднее порыв найти ее и поквитаться всплывал в его душе не раз. Сегодняшняя встреча — просто подарок небес, знак, что Лун все делает правильно. Вот только почему же он не рад этому подарку? Отчего ему так плохо, словно он снова бесполезный никчемный оборванец, которого приманили горячей едой и теплой постелью, а затем жестоко обманули?

Легкий сквозняк и тихий шорох ворвались в его мысли. Рука инстинктивно потянулась к мечу. Вей Лун поднял глаза и увидел силуэт в проеме.

— Кто посмел войти без разрешения? — голос генерала был тихим, но в нем звучала угроза.

Силуэт шагнул вперед, занавеска за ним опустилась, ограждая их двоих от остального лагеря. Вей Лун наконец разглядел бледное лицо Лю Луань, в руках которой был поднос с чаем.

Генерал Вей медленно поставил кувшин на стол, встал и, чуть покачиваясь, подошел к ней.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, голос был хриплым от вина и эмоций.

— Принесла вам чай, генерал Вей, — приличная служанка должна была опустить взгляд и поклониться, но Лю Луань смотрела прямиком на него, словно видела насквозь.

Она, наверное, пришла высказать ему, какое он ужасное чудовище. Что ж, это было предсказуемо и привычно. И, пожалуй, это было бы весьма кстати. Лучше быть чудовищем, чем испуганным обманутым ребенком, который не может себя защитить.

— Мне не нужен чай. Проваливай! — грубо отшил он. Но не развернулся, продолжал стоять и смотреть на нее, ожидая грубых слов.

Ну же, принцесса! Где твоя хваленая доброта и сострадательность? Что же ты не пришла уговорить его отменить казнь? Это бы ничего не изменило, но Луну было бы за что зацепиться, чтобы не вспоминать.

Лю Луань сделала пару шагов и поставила поднос на низкий столик рядом с кувшином вина.

— Я оставлю это здесь на всякий случай, генерал Вей. — произнесла она… и направилась к выходу из шатра.

От такой наглости Вей Лун перехватил ее за руку, резко разворачивая к себе, отчего девушка чуть не упала. Пришлось ухватить ее и за талию.

— Кто разрешал тебе уйти? — почему-то теперь, когда она оказалась в его руках, стало немного спокойнее. Он прикрыл глаза, вдыхая запах ее волос.

— Вы сами, — Лю Луань попыталась отстраниться. — Вы сказали: «проваливай».

— Мало ли что я сказал… — пробормотал он, но девушка все же выскользнула из его объятий.

— Я запомню это на будущее, генерал Вей. — голос принцессы оставался все таким же убийственно спокойным и это бесило. Не меньше, чем ее колкие ответ. — Я пришла, потому что Гоушен переживал за вас, и просил проверить, как вы. — Она презрительно уставилась на кувшин с вином.

— И как я? — Вей Лун скрипнул зубами.

Он что — ребенок, чтобы с ним так возиться? С чего они решили, что ему нужно их беспокойство?

Лю Луань снова подняла на него глаза. Глаза, которые гипнотизировали, не давали оторваться от них.

— Плохо. Вы из-за чего-то очень переживаете, — она закусила нижнюю губу и осторожно шагнула к нему навстречу, коснулась его плеча ладонью. — Может быть, расскажете мне? Кем была эта женщина? Почему вы казнили ее?

Генерал презрительно скривился, хотя внутри все похолодело, а состояние стало близким к паническому. Будто Лю Луань оказалась в шаге от того, чтобы узнать о нем постыдную мерзкую правду, которая никогда не должна была выйти наружу.

— Она посмела наступить мне на ногу. Разве этого недостаточно? Со мной все в порядке! — грубо ответил он, стряхивая ее ладонь, при этом чувствовал себя, словно актер на театральной площадке. Если он сам себе не верит, как ему могут поверить зрители?

— Мне кажется, вы лжете, — не уступала Лю Луань.

— Так может, это моя природа? Лгать? — с губ сорвался колючий холодный смех. — Ты ведь знаешь, кто я.

Демоническая часть легко откликнулась на зов, ци вскипела в нем практически моментально. Черная энергия разлилась по пространству шатра.

— Знаю, — кивнула она, казалось, ничуть не впечатленная. — Убийца. Но вместе с тем тот, кто спас меня и Мейлин, помог сбежать из дворца. Вы демон, который скрывает свои силы и пытается быть человеком. Когда-то вы были моим стражем…

— Теперь уже нет, — хохотнул он. — Я хотел стать им, только лишь затем, чтобы получить шанс свернуть тебе шею в подходящий момент, принцесса. — Хохот превратился в звериный рык.

А эта маленькая, безрассудно храбрая девушка вдруг взяла его руку и положила ее себе на шею.

— Ну так вперед.

Ее кожа была теплой и мягкой под пальцами, Вей Лун смог ощутить пульс, бьющийся под его ладонью. Он смотрел в ее глаза, полные уверенности и решимости, и внезапно ощутил себя совершенно беспомощным.

— Что ты делаешь? — в голосе слились ярость и замешательство.

— Если вы действительно хотели убить меня, то вот он — ваш шанс, — ответила Лю Луань спокойно. — Сделайте это. Я не буду сопротивляться.

— Что ты несешь?! Тебе жить надоело?! — он оттолкнул ее, с ужасом посмотрев на собственную руку. Та дрожала.

— Не можете… — кажется, она и сама была удивлена этому.

Что творит эта сумасшедшая? Вей Лун отвернулся, пытаясь скрыть свою слабость.

— Ты зря испытываешь судьбу, принцесса. — За такие выходки ее определенно требовалось наказать. Как она смеет просить у него о смерти? Не ей решать, когда и где он убьет ее!

— Генерал Вей, — продолжила Луань. — Если уж вы не можете убить меня, когда у вас на то есть реальная причина, думаете, я поверю, что вы можете убить невиновного человека просто за то, что тот наступил вам на ногу?

Сердце сжалось от ее слов. Он был готов к презрению, к обвинениям, но не к этому непоколебимому спокойствию и пониманию.

— Ты ничего не знаешь обо мне, — почти рычал он, его голос наполняли боль и отчаяние. — Я — демон, я —