была проявлением его повышенной тщательности и осторожности ("Джонстону буквально становилось плохо, когда он видел плохо выполненную работу", - пишет историк Марианна Тидкомб), но она также была вызвана помешательством Кобдена-Сандерсона на контроле. Он не мог перестать парить. "H's очень красивы по цвету, - беспокоился Кобден-Сандерсон в июле 1902 года, - синие и красные, но не слишком ли они толстые или аморфные? Но я не буду спорить. Они очень милые и доставляют огромное удовольствие моим глазам, уставшим от созерцания миллионов и миллионов черных л[овушек]!

Каждый из 300 бумажных экземпляров "Потерянного рая", вышедших в ноябре 1902 года по цене 3 гинеи (около 85 фунтов стерлингов сегодня), представлял собой небольшое кварто, тяжелое в руке, напечатанное черными чернилами с красными заголовками, с синими и красными рукописными инициалами первого слова каждой книги и переплетенное в тонкий пергамент с простой золотой надписью на корешке "PARADISE LOST". Как и надеялся Кобден-Сандерсон, книга была прославлена. Великий библиограф начала XX века А. В. Поллард (1859-1944) назвал его "лучшим изданием "Потерянного рая" Мильтона, которое когда-либо печаталось или когда-либо может быть напечатано", и написал, еще более пространно, что "я не знаю более совершенной книги, набранной римским шрифтом".

Присутствие каллиграфии Джонстона связывает его "Потерянный рай" с традициями средневековых манускриптов (от латинского manu - "вручную" + scriptus - "написанный"). Некоторые буквы Джонстона были вырезаны из дерева К. Э. Китсом и напечатаны красными чернилами, но рукописные инициалы были добавлены непосредственно в начале книг со 2 по 12, чередуясь с синими и красными. На весь тираж пришлось почти 4 000 инициалов, и Джонстону помогал его бывший ученик, экс-барристер Грейли Хьюитт (чье имя, с некоторой долей иронии, было неправильно написано в печатном колофоне). Сила этих инициалов в том, что они явно принадлежат руке, а не прессу. Они слегка несовершенны, но от этого только лучше, как с точки зрения яркого восприятия человеческого присутствия, так и с точки зрения , поскольку эти меткие буквы, как кажется, воплощают центральную тему Мильтона о грехопадении человека. Вот как об этом пишет Джонстон в своей книге "Writing & Illuminating & Lettering" (1906):

Красота и качество версальных букв в значительной степени зависят от их свободы; подправка или подрезка после их изготовления способна испортить их, а когда хорошие буквы сделаны свободной рукой, незначительные неровности, вызванные их быстрым созданием, могут рассматриваться как свидетельство скорее хорошей, чем плохой формы небрежного исполнения.

На обороте листа - начало четвертой книги с написанным от руки синим шрифтом "минутная грубость", рядом с напечатанным черным стихом и красным номером книги.

Еще более впечатляющими являются три экземпляра, которые были напечатаны на пергаменте, а не на бумаге, с надписью на первой странице: название, автор и слово "OF", добавленные Грейли Хьюиттом рельефным, обожженным золотом. В производстве средневековых манускриптов золотые надписи были роскошью, имевшей свое предназначение: механизм для освещения - буквальное значение слова "illuminate" - страницы. Для писцов, создававших манускрипты между 700 и 1200 гг. н. э., золото добавлялось либо в виде сусального листа, растертого до тонкости ткани, либо в виде краски, известной как ракушечное золото, поскольку оно часто хранилось в раковине мидии. Золото накладывалось на основу из гессо (штукатурка из Парижа), благодаря чему оно поднималось с поверхности, выступая за пределы страницы и ослепляя, особенно после обжига с помощью сглаженного камня или зуба животного.

Золото Doves Press переносит это средневековое ремесло в двадцатый век, чтобы бросить вызов современности, управляемой машинами. Оно также провозглашает приверженность неторопливости, как в том, как эти книги были сделаны, так и в том, как мы их читаем. По мере того как наш взгляд прослеживает сверкающие буквы - переплетающиеся "R" и "A" в "PARADISE"; тянущуюся "J" в "JOHN"; "O" на полях как портал в другое место - мы читаем постепенно, задерживаясь, и удивляемся тщательному техническому мастерству, стоящему за этими формами букв. Именно такая неторопливость и медитативные размышления, которые она позволяет, овладевали Кобден-Сандерсоном в периоды работы над книгой, когда в мою душу входила "благословенная тишина...". Подготовка текста или проверка листов, еще влажных от пресса, воспринимается некоторыми книгоделами как тяжелая, изнурительная, напрягающая глаза работа, но вот он пишет в своем дневнике 28 сентября 1902 года: "В переплетной мастерской, просматриваю листы Paradise Lost, предварительно переплетенные":

Солнце, с дорогим блеском светящее через окно на стол и на меня, заставляющее блестеть движущуюся воду, западный ветер, шелестящий сухими листьями и мягко стряхивающий их, мертвые, с живого дерева. О, мир чудес!

А спустя двенадцать лет, в ноябре 1914 года, в возрасте семидесяти трех лет, размышляя о напечатанных им книгах:

Сколько раз, читая гранки божественных книг, которые мне выпала честь печатать, я останавливался, чтобы побродить в мире их создания, в мире, подвешенном, как в видении, далеко виденном и освещенном солнцем, и все это тихо, как летний канун или рассвет.

Это важная идея для Кобдена-Сандерсона: великие книги, как физические объекты, способны замедлять время. Отчасти это происходит благодаря тщательности, с которой они были изготовлены и которая остается читаемой по мере чтения; но это временное искривление также является результатом того, что книги Doves Press, кажется, существуют в нескольких моментах одновременно. Они являются (Кобден-Сандерсон не произнес бы этого слова) политемпоральными объектами. Как гибрид рукописного и печатного, этот "Потерянный рай" напоминает самые ранние печатные книги. Многие экземпляры Библии, напечатанные металлическим шрифтом в Майнце в 1450-х годах Гутенбергом, Иоганном Фустом и Петером Шеффером, были также украшены ручной росписью. Выше представлена начальная страница одного из сорока восьми сохранившихся экземпляров, хранящегося в Библиотеке Бейнеке в Йеле. Это удивительное сочетание печатного текста и нарисованного от руки мира природы.

Очень соблазнительно представить историю книги как аккуратное продвижение во времени, когда все становится лучше в череде сменяющих друг друга моментов и эпох, от рукописи до печати и цифрового формата. Но такая версия истории не подходит. Самые ранние печатные книги Гутенберга и еще более ранняя культура средневековых манускриптов парят рядом с "Потерянным раем" издательства Doves Press, являясь одновременно и прецедентами, и партнерами. Эффект книги Кобден-Сандерсон заключается в том, чтобы вызвать эти ранние традиции как присутствие, более существенное, чем призраки, смешение Майнца 1455 года и Хаммерсмита 1902 года.

Кобден-Сандерсон рассматривал печать пятитомного издания "Английской Библии" в издательстве Doves Press как неизбежную, но сложную библиографическую задачу. Как и для Джона Баскервиля, для печатника это был ключевой текст, позволяющий продемонстрировать свои возможности. Чтобы выпустить такую вещь, сначала требовалась определенная юридическая подготовка: ему нужно было получить